«Во время войны Сталину сказали, что его сын Василий на дальней даче пьет с женой одного артиста. Сталин велел привести сына. Когда Василий вошел в кабинет. Сталин снял ремень и хлестанул его по лицу: - Подлец! Ты подумал, что люди скажут о твоем отце? Идет война, а ты пьянствуешь! Жданов пытался защитить Василия, но Сталин хлестанул и его сгоряча».

«После прихода Гитлера к власти отношения с Германией резко изменились. Немецкие военные учебные центры на нашей территории были ликвидированы, отношения становились все более враждебными. В связи с этим стали пересматриваться и оперативные планы. Раньше, по прежнему оперативному плану, как основной наш противник на западе рассматривалась Польша, теперь, по новому оперативному плану, как основной противник рассматривалась гитлеровская Германия».

А.Василевский, маршал

«Сталин имел большие познания в техническом оснащении самолетов. Бывало, соберет профессуру поодиночке, разберется во всех тонкостях, потом на совещании как начнет пулять тончайшими вопросами, - мы все рты поразеваем от удивления».

Байдуков, летчик

«Во время финской войны Сталину привезли новый пулемет на полозьях. Сталин лазил по ковру с этим пулеметом, нашел несколько недостатков - с большим знанием дела. У Сталина была поразительная работоспособность. То, что ему нужно было, он досконально знал и следил. И смотрел не в одну сторону, а во все стороны. Это политически важно было, скажем, авиация - так авиация, пушки - так пушки, танк - так танк, положение в Сибири - так положение в Сибири, политика Англии - так политика Англии».

В.Молотов, нарком

«После шести лет официально проповедуемой вражды к Гитлеру и нацизму прилет в Москву Риббентропа был подобен землетрясению. Возникшее замешательство отразилось даже на самой церемонии приема: у русских не было фашистских флагов. Наконец их достали на киностудии «Мосфильм», где снимали раньше антифашистские фильмы. Советский оркестр спешно разучил нацистский гимн и его сыграли в аэропорту, где приземлился Риббентроп. Самолет Риббентропа получил повреждения и чуть не был сбит на границе, так как зенитчики не знали еще о новом политическом повороте».

Ч.Болен, посол США в СССР

«Сталин с первого же момента нашей встречи произвел на меня сильное впечатление: Человек необычайного масштаба. Его трезвая, почти сухая, но столь четкая манера выражаться и твердый, но при этом и великодушный стиль ведения переговоров (подарил немцам половину английской Польши - Ред.) показывали, что свою фамилию он носит по праву. Ход моих переговоров и бесед со Сталиным дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, одно мановение руки которого становилось приказом для самой отдаленной деревни, затерянной где-нибудь в необъятных просторах России, - человека, который сумел сплотить двухсотмиллионное население своей империи сильнее, чем какой-либо царь прежде».

Риббентроп, министр иностранных дел Германии

«Когда в 1939 г. принимали Риббентропа, обедали в Андреевском зале, поднимали тосты. Вдруг Сталин произнес тост за меня: «Выпьем за нашего наркома путей сообщения Лазаря Кагановича!» Я же еврей, я понимаю, какой ход сделал Сталин. Риббентроп, немцы, они же евреев не любят. Сталин подошел ко мне и чокнулся. Риббентропу пришлось сделать то же самое. Он издевался над Риббентропом».

Л.Каганович

«В 1939 году, когда сняли Литвинова и я пришел на иностранные дела, Сталин сказал мне: «Убери из наркомата евреев». Слава Богу, что сказал! Дело в том, евреи составляли абсолютное большинство в руководстве и среди послов. Это, конечно, неправильно. Латыши и евреи… И каждый за собой целый хвост тащил. Сталин не был антисемитом, как его порой пытаются изобразить. У евреев активность выше среднего, безусловно. Поэтому есть горячие в одну сторону и очень горячие в другую. В условиях хрущевского периода эти, вторые, подняли голову, они к Сталину относятся с лютой ненавистью».

В.Молотов, нарком

«Преобладание евреев в этом комиссариате в годы моего пребывания в России (с 1922 по 1934 гг.) вызывало просто смех. Русские были представлены там седым швейцаром и пожилыми женщинами, разносившими чай».

У.Чемберлен, английский журналист

«Сталин был волевой человек и, как говорится, не трусливого десятка. Несколько подавленным я его видел только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 г.»

Г.Жуков, маршал

«Яша ушел на фронт на следующий же день после начала войны, и мы с ним простились по телефону - уже невозможно было встретиться. Их часть отправляли прямо туда, где царила тогда полнейшая неразбериха - на запад Белоруссии, под Барановичи. Вскоре от него перестали поступать какие бы то ни было известия».

С.Аллилуева, дочь

Ответ: Иди, воюй».

«Когда Яков попал в плен, немцы стали разбрасывать от имени листовки с призывом к русскому народу выступить против советского строя. Никто не верил, что сын Сталина стал предателем. Было ясно, что это провокация. И Сталин в это не верил. Он, конечно, был возмущен, что сын попал в плен. Это было в то время, когда Сталин издал приказ: в плен не сдаваться, а если попал в плен, то жена и вся остальная семья высылаются. Поэтому Сталин выслал и жену Якова в Сибирь. Кажется, он и не видел ее больше никогда».

А.Микоян, член Политбюро

«Артем Федорович Сергеев (приемный сын Сталина) хранит письма Василия к отцу. Не просто письма - Сталин, как обычно, нанес на них свои резолюции. В одном письме Василий просит отца выслать ему денег - в части открылся буфет, да еще хотелось бы сшить новую офицерскую форму. На этом письме в левом верхнем углу Сталин написал так: «1. Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС КА вполне достаточен. 2. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена».

То есть денег Васька не получил, - смеется Артем Федорович».

Ф.Чуев, поэт, историк

«Несмотря на все трудности, особенно в первые месяцы войны, Сталин никогда не сомневался в победе. Накануне праздника 7 ноября 1941 года, узнав, что я отправил его библиотеку в Куйбышев, он с твердой уверенностью сказал:

Напрасно ты это сделал. Москву мы никогда не отдадим!»

Н.Власик, начальник личной охраны

«Все надо было делать! Возьмите хотя бы эвакуацию Московского зоопарка. Слона! Надо же было догадаться! В такую тяжелую минуту, когда вся страна только и думает, удержимся ли мы еще месяц или хотя бы неделю, Сталин вдруг, эвакуирует слона! И в эти же дни собирает автоконструкторов и обсуждает с ними проект нового комфортабельного легкового автомобиля! Значит, государство не думает о смерти, а намеревается выжить и победить».

Г.Эгнатошвили, знакомый грузин

«Во время битвы за Москву Буденный сказал Сталину, что новых шашек нет, давно не делали, и кавалеристам выдали из арсенала старые с надписью «За Веру, Царя и Отечество».

А немецкие головы они рубят? - спросил Сталин.

Рубят, товарищ Сталин.

Так дай же Бог этим шашкам - за Веру, Царя и Отечество! - сказал Сталин».

В.Молотов, нарком

«Во время войны Сталину сказали, что его сын Василий на дальней даче пьет с женой одного артиста. Сталин велел привести сына. Когда Василий вошел в кабинет. Сталин снял ремень и хлестанул его по лицу:

Подлец! Ты подумал, что люди скажут о твоем отце? Идет война, а ты пьянствуешь!

Жданов пытался защитить Василия, но Сталин хлестанул и его сгоряча».

Ф.Чуев, поэт, историк

«Он сказал: «Это моя дочь!» - и добавил, потрепав рукой по голове: «Рыжая!». Уинстон Черчилль заулыбался и заметил, что он тоже в молодости был рыжим, а теперь вот - он ткнул сигарой себе в голову… Потом он сказал, что его дочь служит в королевских военно-воздушных силах. Я понимала его, но смущалась что-либо произнести».

С.Аллилуева, дочь

«Наша беседа, длившаяся час, подходила к концу, и я поднялся и начал прощаться. Сталин предложить поужинать. Он провел через многочисленные коридоры и комнаты до тех пор, пока мы не вышли на безлюдную мостовую внутри Кремля и через несколько сот шагов пришли в квартиру, в которой он жил. Он показал мне свои личные комнаты, которые были среднего размера и обставлены просто и достойно. Их было четыре - столовая, кабинет, спальня и большая ванная. Вскоре появилась сначала очень старая экономка, а затем красивая рыжеволосая девушка, которая покорно поцеловала своего отца. Сталин взглянул на меня с усмешкой в глазах, и мне показалось, что он хотел сказать: «Вот видите, мы, большевики, тоже живем семейной жизнью».

У.Черчилль, премьер-министр Великобритании

«Сталин пил на равных и, когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел к Голованову и сказал: «Что ты на меня так смотришь? Не бойся, Россию я не пропью, а он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке!»

Ф.Чуев, поэт, историк

«Когда дочери Сталина Светлане было шестнадцать лет, она влюбилась в сорокалетнего еврея Люсю Каплера. Тучный Каплер был некрасив, но вскружил голову девочке. Эти отношения навсегда испортили ее отношения с отцом».

М.Пешкова, внучка Горького

«Как во сне я вернулась из школы. «Зайди в столовую к папе», - сказали мне. Я пошла молча. Отец рвал и бросал в корзину мои письма и фотографии. «Писатель, - бормотал он. - Не умеет толком писать по-русски. Уж не могла себе русского найти!» То, что Каплер еврей, раздражало его, кажется, больше всего».

С.Аллилуева, дочь

«18 июня 1945 года меня вызвал к себе на дачу Верховный. Он спросил, не разучился ли я ездить на коне.

Нет, не разучился, товарищ Сталин.

Вот что. Будете принимать парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.

Я ответил:

Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы - верховный главнокомандующий, по праву и обязанности следует вам принимать парад.

Сталин сказал:

Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы - помоложе».

Г.Жуков, маршал

Когда в 1953 году умер И. В. Сталин, мне было 23 года. Я уже закончила учёбу в Университете и приступила к самостоятельной работе, то есть была уже вполне взрослым человеком и вращалась среди взрослых. А до этого – 5 лет среди студентов. Мне приходилось тогда слышать от самых разных людей рассказы о разных эпизодах из жизни И. В. Сталина. Это не были какие-то оформленные рассказы, ни «слухи», ни «легенды», ни сплетни. Наиболее подходящее название для этого жанра – байки. У меня нет ссылок на какие-то источники этих рассказов, только воспоминания о том, что я слышала «своими ушами», когда Сталин был ещё жив. Расскажу то, что мне запомнилось.

Ещё до Войны, когда наш знаменитый учёный-полярник Папанин вернулся из очередной зимовки на льдине в Арктике, его встретили как героя! Ну, а кроме того он получил деньги, за которые построил себе под Москвой большую, невиданную по тем временам дачу. И пригласил И. В. Сталина, хотел ему показать. А в тот год была эпидемия полиомиэлита, было много больных детей, и у Сталина на столе лежало письмо от ведущих медиков страны с просьбой устроить диспансер для лечения детей, больных полиомиэлитом. Сталин с группой соратников приехал к Папанину на дачу, всё внимательно осмотрел и сказал: «Какая замечательная усадьба! И как подходит для больных детей». Папанин всё понял и быстро ответил: «Я для этого и строил, товарищ Сталин!». И подарил свою дачу под диспансер для детей, больных полиомиэлитом.

Когда начались взрывы в шахтах Донбасса, Сталин негласно приказал, чтобы с каждой бригадой шахтёров в шахту обязательно спускался кто-нибудь из руководителей – директор, или главный инженер, или гл. технолог, или ещё кто-то из начальства. И взрывы прекратились. Тут-то голубчиков и взяли за жабры, началось «шахтинское дело».

В бытность Н.С.Хрущёва секретарём ЦК КПУ он однажды написал И.В.Сталину письмо с просьбой разрешить ему увеличить число членов КПУ, привлекаемых к наказаниям «за антисоветскую деятельность». Якобы у него есть списки виновных лиц, но ЦК КПУ не даёт согласия на применение к ним репрессий. Не могу сейчас вспомнить, какое число называли, но речь шла о тысячах людей. Сталин на этом письме Хрущёва написал свой ответ: «Уймись, дурак!».

В начале Войны огромные массы мирных граждан еврейской национальности бежали впереди немецких войск с Запада на Восток, в глубь территории СССР. Так называемые «эвакуированные». Они бежали прятаться от Гитлера за спинами советского народа, так как фашисты их уничтожали всех поголовно там, где застанут. Сов. Власть везде принимала их, расселяла, даже принудительно заставляла местных жителей, кто мог выделить комнату, брать к себе еврейскую семью. Их устраивали на работу, давали им карточки, помогали выжить. Но тогда поговаривали, что Сталин им всё-таки не доверял. В 1948 году, когда они все уже вернулись в западные районы, Сталин подписал в ООН документы о согласии СССР на создание государства Израиль на территории Палестины. Тогда появилась байка о том, что Сталин хотел таким образом подтолкнуть евреев выезжать из СССР на их историческую родину. А внутри СССР начал их слегка притеснять. Я услышала этот разговор в 1952 году, когда заканчивала учёбу в Университете. Ни один выпускник – еврей из нашего курса не получил тогда направление на работу. Им просто выдали дипломы на руки, и они искали себе работу сами. Но их брали только учителями в школы. Но Сталин вскоре умер, а его преемник Хрущев, наоборот, закрыл для евреев границы, создав еврейскую «невыездную» проблему.

Во время Войны, после атак наших частей, стали находить после боя тела лейтенантов с пулевыми ранениями в спину. Их подозревали в трусости и попытках бежать с поля боя. Тогда Сталин и создал т. наз. «заградотряды», про которые много сплетничали, якобы они расстреливали пытавшихся бежать. На самом деле они очень внимательно наблюдали, кто стрелял в спину лейтенантам, поднимавшим бойцов в атаку, и выявляли предателей.

Когда немцы оккупировали Крым и Кавказ, чеченцы и крымские татары начали зверствовать над попавшим в оккупацию русским населением. Страшно пересказывать, какую резню они учинили, но лютовали они хуже фашистов. Слухи об этом проникали в Сов Армию. Перед освобождением этих территорий Сталин приказал пустить впереди наших войск части НКВД со спец.заданием – срочно вывезти всё оставшееся мирное население чеченцев и крымских татар в Ср. Азию. Их вывозили так спешно, что давали лишь 10 минут на сборы, принудительно грузили в вагоны-теплушки и, ничего не объясняя, везли неизвестно куда. Преступники и убийцы к тому моменту уже удрали вместе с немцами. А Сталин не хотел допустить ответной резни детей, женщин и стариков со стороны сов. солдат. Выселение было единственное, чем можно было их спасти.
Потом были созданы комиссии, которые расследовали злодеяния, собирали документы, фотографии и даже киносъёмки, свидетельства очевидцев. Через несколько лет после Войны, когда Сталин был ещё жив, к нему явилась делегация от «переселенных народов», просила о разрешении вернуться. Якобы с ними обошлись несправедливо. Тут им и предъявили все документы, и объяснили, что они ещё должны спасибо сказать, что их тогда спасли от расправы. Вернуться им разрешили спустя ещё много лет, когда Сталина давно уже не было в живых.

Однажды в Кремле собирались отметить очередную крупную победу Сов. Армии в Великой Отечественной Войне концертом и банкетом. Среди других артистов пригласили знаменитого певца И. Козловского спеть в концерте. Но он поставил условие, чтобы ему заплатили за выступление. Об этом доложили И. В. Сталину. Он усмехнулся и сказал: «Заплатите ему». После выступления в концерте Козловский под аплодисменты слушателей направился к банкетному столу, но его перехватили некие незнакомые ему люди и, аплодируя, вытеснили его из зала. За дверью его «взяли под бока», проводили в гардеробную, подождали, пока он оденется и, поблагодарив за выступление и заплатив деньги, предложили ему отправляться домой.

Когда наши войска вошли на территорию Европы, Сталин категорически запрещал убивать мирное население. Но разрешил солдатам высылать из Европы домой в СССР посылки. Говорили тогда, что он решил всё-таки наказать европейцев, чтобы они тоже на своей шкуре почувствовали, что такое – военная оккупация, и чтобы неповадно им было больше нападать на СССР. И они надолго запомнили этот урок!

8 мая 1945 года союзники СССР по антигитлеровской коалиции США, Великобритания и Франция устроили в Берлине процедуру капитуляции перед ними германского вермахта без участия СССР и объявили этот день «Днём победы над Германией». Маршал Жуков доложил об этом И.В.Сталину.
Сталин приказал ему передать «союзникам» и представителям германского вермахта, что, если они немедленно не исполнят официальную процедуру безоговорочной капитуляции немецкого вермахта перед армией СССР, то Советская Армия продолжит наступление.
«Союзнички» всё хорошо поняли и тут же, 9 мая, устроили официальную капитуляцию Германского Рейха перед СССР по всем правилам и со своим участием!

Рецензии

С большим интересом прочла Ваш рассказ. Про санаторий для больных детей слышала не раз, но вот имена "отдавших" свои дома всегда разные. Очень интересные факты, описанные достойным языком. Спасибо.

Уважаемая г-жа Ирина Никулова! Благодарю Вас за рецензию. Я рада, что Вы обратили внимание на мою скромную работу и отнеслись к ней в целом положительно. Очень дорожу каждым голосом, звучащим с интересом и пониманием.

Что касается разных имён "дарителей" своих домов в пользу детей, то я теперь думаю, что в этой байке в памяти народа сохранились слухи о проводившейся по инициативе И.В.Сталина целой кампании со стороны ЦК ВКП(б), направленной против видных коммунистов, проявлявших слабость к роскошной жизни. Возможно, что таких "пострадавших" было несколько. Но я слышала версию о Папанине. С уважением, А. Б.

Мне довелось беседовать с десятками людей, работавших с И.В. Сталиным или хотя бы встречавшихся с ним. Кое-что вошло в мои книги, статьи, стихотворения, но, конечно, не все.

Нередко в дружеских беседах я рассказывал то, что слышал на протяжении многих лет. Друзья убедили меня, что это пропадет, забудется, нужно записать... Вот то, что вспомнилось...

Засядько

Обсуждалась кандидатура на пост министра угольной промышленности. Предложили директора одной из шахт Засядько. Кто-то возразил:
— Все хорошо, но он злоупотребляет спиртными напитками!
— Пригласите его ко мне, — сказал Сталин. Пришел Засядько. Сталин стал с ним беседовать и предложил выпить.
— С удовольствием,— сказал Засядько, налил стакан водки:
— За ваше здоровье, товарищ Сталин! — выпил и продолжил разговор.

Сталин чуть отхлебнул и, внимательно наблюдая, предложил по второй. Засядько — хлобысь второй стакан, и ни в одном глазу. Сталин предложил по третьей, но его собеседник отодвинул свой стакан в сторону и сказал:

— Засядько меру знает

Поговорили. На заседании Политбюро, когда снова встал вопрос о кандидатуре министра, и снова было заявлено о злоупотреблении спиртным предлагаемым кандидатом, Сталин, прохаживаясь с трубкой, сказал:

— Засядько меру знает!

И много лет Засядько возглавлял нашу угольную промышленность...

Проблема долголетия

Академик А.А. Богомолец выдвинул теорию долголетия, и Сталин дал ему под это дело институт. Однако сам академик умер в 1946 году, прожив всего 65 лет.

— Всех надул! — сказал Сталин, узнав о его смерти

Хлебозаготовки

Однажды во время обсуждения хлебопоставок, в начале 30-х годов, секретарь одной из областей сострил, говоря о том, что его область не может поставить больше зерна:

Как говорят французы, даже самая прекрасная женщина не может дать больше того, что у нее есть

Сталин поправил:

Но она может дать дважды

Булганин

После войны Н.А. Булганина назначили министром обороны, и он стал готовиться принимать парад — учиться ездить верхом. Ему привели самую смирную кобылу, и он тренировался в кремлевском дворе. Вышел Сталин, посмотрел и сказал:

— Ты сидишь на лошади, как начальник военторга!

Сразу возникает штатский облик Булганина с бородкой и в военной форме... Парад принимать стали на автомобилях.

"Все-таки в чувстве юмора Сталиye не откажешь!" — смеялся генерал-полковник А. Н. Пономарев, рассказавший мне этот эпизод.

Представляя Мао Цзэдуну киноактера Бориса Андреева, исполнившего главную роль в фильме "Падение Берлина", Сталин сказал:

— Вот артист Борис Андреев. Мы с ним вдвоем брали Берлин.

Об этом мне рассказал присутствовавший на этом приеме писатель Михаил Бубеннов, автор знаменитой в то время "Белой березы".

Когда Мао Цзэдун был у Сталина, он попросил разрешения поселить 20 миллионов китайцев на советском Дальнем Востоке.

— У меня своих 200 миллионов хватает, — ответил Сталин.

Без псевдонимов

Сталин приехал на спектакль в Художественный театр. Его встретил Станиславский и, протянув руку, сказал:
— Алексеев,— называя свою настоящую фамилию
— Джугашвили, — ответил Сталин, пожимая протянутую руку, и прошел к своему креслу

Артист и народ

После оперы, где одну из партий исполнял артист Большаков причем не совсем удачно, Сталин спросил:
— Он что, Народный артист СССР?
— Да, товарищ Сталин.
— Какой щедрый у нас народ! - заметил Сталин.

Певец Рейзен был любимцем у Сталина. Он заметил его еще в тридцатые годы, перевел из Ленинграда в Москву. Рейзен пел на всех правительственных концертах. Позвонил ему Поскребышев:
— Марк Осипович, вы сегодня поете, мы пришлем за вами машину
— Нет, вы знаете, я не смогу: меня уволили из Большого театра

Но Поскребышев знал: Сталин заметит, что концерт прошел без Рейзена.

— Мы за вами пришлем машину, Марк Осипович. ...

В кремлевском кабинете ходил Сталин. Перед ним навытяжку стоял Беспалов. Когда в кабинет вошел Рейзен, Сталин, указывая на него, спросил:
— Это кто?
— Рейзен, товарищ Сталин.
— Народный артист Советского Союза?
— Да, товарищ Сталин.
— А ты кто?

— А он кто?
— Народный артист Советского Союза Марк Осипович Рейзен!
— Солист Большого театра?
— Так точно, товарищ Сталин.
— А ты кто?
— Председатель Комитета по делам искусств Беспалов!
— А он кто?
— Народный артист Советского Союза солист Большого театра Союза ССР Марк Осипович Рейзен!
— Он солист, а ты говно! Вон отсюда!

"Иван Сусанин"

В Большом театре готовили новую постановку оперы Глинки "Иван Сусанин". Послушали члены комиссии во главе с председателем Большаковым и решили, что надо снять финал "Славься, русский народ!" — церковность, патриархальщина... Доложили Сталину.

— А мы поступим по-другому,— сказал Сталин, — финал оставим, Большакова снимем.

Вынужденная остановка

Разные люди, которым довелось смотреть кинофильмы со Сталиным, рассказали мне много эпизодов на эту тему. Вот один из них. В 1939 году смотрели Поезд идет на восток. Фильм - не ахти какой: едет поезд, останавливается...
— Какая это станция? — спросил Сталин
— Демьяновка
— Вот здесь я и сойду, — сказал Сталин и вышел из зала

"Кремлёвские куранты"

Оказывается, по пьесе Н. Погодина "Кремлевские куранты" был снят и художественный фильм. Сталин его посмотрел и сказал:

— А что, русского не нашлось, чтоб эти часы запустить?

Дело в том, что роль наладившего главные часы страны в фильме исполнял еврей. Картина не пошла, так мы ее и не видели.

"Незабываемый 1919-й"

После правительственного просмотра фильма Незабываемый 1919-й все ждали, что скажет Сталин. Но он молчал. И лишь, выходя из зала, изрек:

— Слишком много света! И все.

Создатели фильма обратились к Берии, чтобы он разъяснил значение этих слов.

— Двух солнц не бывает! — истолковал Лаврентий Павлович.

В фильме было много Ленина и Сталина, и Ленина пришлось подрезать. Хотя, скорей всего, Сталин имел в виду другое: парадность, отрыв от реального...

Писатели

Сталин говорил:

— Художественному произведению нельзя выносить приговор — о нем можно только спорить.

Когда создавали издательство "Советский писатель", Сталин сказал, что это издательство Союза писателей и теперь Пушкину и Толстому негде будет издаваться. Нужно еще одно издательство. Так возникло издательство "Художественная литература".

Партийному работнику Поликарпову сообщили, что хотят направить на работу ответственным секретарем в Союз писателей. Поликарпов взмолился:

— Я привык работать с нормальными людьми, а писатели— они же пьяницы, совершенно неуправляемые...

Когда об этом доложили Сталину, он сказал:

— Передайте товарищу Поликарпову, что других писателей у меня нет.

Ираклий Андроников ловко изображал различных деятелей, умел копировать и Сталина. Тот узнал об этом и при встрече попросил изобразить его.

— Вас — нэ решаюсь! — сказал Андроников, сделав жест рукой с воображаемой трубкой

Писательницу Веру Панову за новый роман представили к Сталинской премии — в третий раз после того, как она за предыдущие романы получила премии первой и второй степени последовательно. Комитет, прочитав роман, решил на этот раз ей премию не присуждать. Но вмешался Сталин:

— Давайте дадим — третьей степени. Но передайте товарищу Пановой, что четвертой степени у нас нет.

Сталин спросил у Фадеева, почему не выдвинули на соискание Сталинской премии писателя С. Злобина за роман "Степан Разин". Фадеев ответил, что Злобин не занимается общественной работой, его нигде не видно...

— А может, он в это время пишет? — спросил Сталин

Секретари

Сталин позвонил в Союз писателей, но его не смогли соединить ни с Фадеевым, ни с Сурковым — ни с кем из руководства. Отвечали только их секретари. Сталин спросил у членов Политбюро:
— Почему погибла Римская империя? — И сам ответил:
— Потому что ею стали управлять секретари!

Демьян Бедный

Сталин сказал Демьяну Бедному:

— Вы знаете, почему вы плохой поэт? Потому что поэзия должна быть грустновата.

Разговор с Пастернаком

Ночью раздался телефонный звонок в квартире Пастернака:

— С вами говорит некий Сталин. Борис Леонидович, что вы думаете о поэте Мандельштаме?

Пастернак, знал, что Мандельштам арестован, и сказал:
— Иосиф Виссарионович, давайте поговорим о чем-нибудь другом
— Товарищ Пастернак, — ответил Сталин, — в свое время мы лучше защищали своих друзей! — И повесил трубку

Говорят, после гибели Мандельштама совесть мучила Пастернака всю жизнь...

Подумай о своём

Артист Абрикосов на приеме в Кремле крикнул:

— За ваше здоровье, товарищ Сталин! — и выпил стакан водки залпом.

Сталин тихо сказал ему:

— Почему вы допиваете все рюмки? С вами будет неинтересно беседовать.

Об этом мне рассказал С.В. Михалков

Все — За, Один — Против

За одну из своих симфоний был выдвинут на соискание Сталинской премии по предложению Жданова композитор Голубев. Все знали, чей он протеже, и не сомневались, что премию он получит, к тому же первой степени. Когда списки лауреатов принесли на подпись Сталину, он спросил:
— Голубев... Симфония... Все— за, один— против. А кто этот один?
— Шостакович, товарищ Сталин
— Товарищ Шостакович понимает в музыке больше нас, — сказал Сталин и вычеркнул Голубева из списков лауреатов. Симфония и вправду была слабой, но все голосовали за...

Сын царя - "миротворца"

Государь Александр III в одной из своих поездок согрешил с некоей особой простого звания, которую просил сообщить ему, если вдруг кто родится у нее. В положенный срок государь получил извещение, что родился мальчик. В ответ пришла высочайшая телеграмма: "Отроку дать имя Сергий, отчество мое, фамилия — по прозвищу".

Так и появился на свет Сергей Александрович Миротворцев. В своё время он сумел избежать трагической участи царской семьи, ибо не распространялся о своем происхождении. Однако позднее, в тридцатые годы, чекисты раскопали, чей он отпрыск, и стали готовить его дальнейшей судьбе соответствующий эпохе удел.

Бумага о нем поступила Сталину, и тот написал на ней следующую резолюцию: "Он не виноват, что его отец был такой блядун". С.А. Миротворцев стал профессором, имел заслуги и получил Сталинскую премию.

Молотов рассказывал, что над Сталиным, когда он плавал по Черному морю на пароходе "Троцкий", подшучивали из Политбюро:

— Долго ты еще будешь на Троцком ездить? Из Одессы зато Троцкий отплывал навеки за рубеж на пароходе "Ильич". Может, случайность...

А когда еще до этого он отправлялся с огромным количеством багажа на поезде малой скоростью в ссылку в Алма-Ату, он выяснил у Сталина:
— Тише едешь, дальше будешь?
— Дальше едешь, тише будешь, — уточнил Сталин.

И Будённый...

Сталин отправился отдыхать на Кавказ. Его сопровождали соратники. Поезд остановился в Ростове-на-Дону. Было это в начале тридцатых, и с охраной еще не очень усердствовали. Из вагона вышел Ворошилов. Народ на перроне не ожидал явления наркома обороны и охнул от изумления:

— Ворошилов!!!

За ним вышел глава правительства, и еще более опешивший народ воскликнул:

— Молотов!!!

Ну, а когда на перроне появился Сталин, тут уж люди как бы сами собой выстроились и зааплодировали.

Сталин, как обычно, поднял руку, приветствуя и в то же время останавливая овацию. Когда шум утих, из тамбура внезапно показался замешкавшийся Буденный. И на перроне какой-то казачок воскликнул:

— И Будённый, ёб твою мать!

Казалось, что после выхода Сталина уже ничего не могло случиться — ан нет! Все дружно захохотали, в том числе и сам Сталин. С тех пор, когда сталинское руководство собиралось вместе и появлялся Семен Михайлович, Сталин неизменно говорил:

— И Будённый, ёб твою мать!

Во время Московской битвы Будённый сказал Сталину, что новых шашек нет, и кавалеристам выдали старые с надписью "За веру, царя и отечество"
— А немецкие головы они рубят? — спросил Сталин
— Рубят, товарищ Сталин.
— Так дай же Бог этим шашкам за веру, царя и отечество! — сказал Сталин

Заждались...

Через некоторое время этот товарищ появился в дверях

— Садитесь, а то мы вас заждались,— сказал Сталин.

Конструктор артиллерийских систем В.Г. Грабин рассказывал мне, как в канун 1942 года его пригласил Сталин и сказал:
— Ваша пушка спасла Россию. Вы что хотите — Героя Социалистического Труда или Сталинскую премию?
— Мне все равно, товарищ Сталин

Дали и то, и другое

"Будет нефть..."

Во время войны Сталин поручил Байбакову открытие новых нефтяных месторождений в довольно короткий срок. Когда Байбаков возразил, что это невозможно, Сталин ответил:

— Будет нефть — будет Байбаков, не будет нефти — не будет Байбакова!

Вскоре были открыты новые месторождения в Татарии и Башкирии.

Ванников

Ванникова в войну внезапно освободили из заключения, привезли к Сталину, и тот назначил его наркомом. Ванников сказал:
— Завтра я явлюсь в наркомат, вчерашний зэк. Какой у меня будет авторитет среди подчиненных?
— О вашем авторитете мы позаботимся,— ответил Сталин.— Нашел время сидеть!

Утром, когда Ванников приехал на работу, на его столе лежала "Правда" с Указом о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда.

Фронтовик Л.Д. Петров, друживший с зятем Молотова, рассказывал мне, как во время войны в Автономную Республику немцев Поволжья наши выбросили десант, переодетый в фашистскую форму. "Своих" встретили как своих — ожидали... Решением Государственного Комитета Обороны все это автономное национальное образование выселили, а десантная часть получила звание гвардейской.

Я не знаю, чтобы переселенные немцы так возмущались своей судьбой, как, скажем, чеченцы или крымские татары. На юбилее Расула Гамзатова в 1993 году я сидел в президиуме рядом с Джохаром Дудаевым и слышал, как он с гордостью сообщил, что во время войны чеченцы поднесли Гитлеру белого коня. А ведь раньше отрицали!

Четыре тарана

Летчик Борис Ковзан — уникальный герой Великой Отечественной войны, который совершил четыре(!) воздушных тарана и остался живой. Он рассказывал мне, как после вручения Звезды Героя Советского Союза его пригласил Сталин и подробно обо всем расспросил. Поинтересовался, чем дальше собирается заниматься Ковзан
— Вернусь в свою часть, буду продолжать воевать, — отвечал изрубленный металлом летчик-истребитель
— Думаю, вы уже достаточно повоевали, — сказал Сталин.— А вот подучиться бы не мешало, скажем, в академии
— Я не потяну, товарищ Сталин,— честно признался Ковзан
— А вы дайте мне слово, что будете учиться!
— Обещаю, товарищ Сталин.
— А как у вас дома дела?
—.Только вот родился сын
— Поздравляю! Стране нужны люди. Когда летчик вышел во двор, его ждала машина, и на заднем сиденье он обнаружил большую коробку, где лежали пеленки, распашонки — все для новорожденного...

Ковзан вернулся в свою часть, его вызвал вышестоящий генерал:
— Что будем делать?
— Служить, —ответил летчик"
— А какое слово вы дали товарищу Сталину?

"Все знает", — подумал Ковзан

Пришлось поступать в академию, где он на вступительных экзаменах не ответил ни на один вопрос, и был принят.

Сомнение

Маршал бронетанковых войск Катуков рассказывал, что однажды в кабинете у Сталина он упомянул фамилию генерала Иванова.

—Это не тот Иванов, который изменил своей нации? — спросил Сталин.

Прежде у Иванова была еврейская фамилия
— Тот самый, — ответил Катуков.
— А русской нации он не изменит?

Что будем делать?

Начальник Генерального штаба Красной Армии А.М. Василевский показал И.В. Сталину целую папку кляуз на генерала армии И.Д. Черняховского. Речь в них шла о том, что у него много женщин.
— Что будем делать? — спросил Василевский.
— Что будем делать? Что будем делать? — задумался Сталин. — Завидовать будэм!

После войны от сильного цунами на Курильских островах погибло 28 тысяч человек, среди которых было много военных. В одной воинской части остался жив солдат со знаменем. Когда об этом доложили Сталину, он решил представить солдата к званию Героя Советского Союза. С солдатом побеседовало начальство, и он сказал, что во время стихийного бедствия думал о том, как бы уцелеть, а знамя ему только мешало, и он вообще случайно оказался возле него. Сталин, узнав об этом, сказал:

— Как жаль, что у нас нет награды за честность! И велел все-таки поощрить солдата. Маршал А. М. Василевский приказал сшить ему форму из офицерского материала и дать отпуск домой на 30 суток, не считая дороги.

ВЕЧНАЯ СЛАВА

Генерал А.И. Рыжков рассказывал, как в приказе Верховного Главнокомандующего впервые появились слова: "Вечная слава героям, павшим в боях за честь и независимость нашей Родины!"

— Поехали с А.М. Василевским к Сталину. У нас в проекте приказа было: "Вечная память..."

Сталин прочитал и предложил заменить "память" на "славу": "Память отдает церковным",— сказал Сталин

К Сталину обратился патриарх Всея Руси Алексий с просьбой разрешить открыть церковь в Москве.

— Открывайте, — сказал Сталин.— Русским матерям есть за кого помолиться, есть по ком поплакать.

Приободренный патриарх осмелился попросить разрешения открыть и духовные учебные заведения. Сталин разрешил открыть богословские школы, а насчет семинарий сказал: "История знает случаи, когда из духовных семинарий выходили неплохие революционеры! А впрочем, от них мало толку. Вот видите, я учился в семинарии, и ничего путного из этого не вышло".

Мне об этом рассказал бывший начальник югославской гвардии Момо Джурич [Момчило Джурич во время войны - начальник охраны Тито, после войны - политиммигрант в Москве - FV] — ему довелось летать в одном самолете с нашим патриархом и даже пить с ним водку.

Вот еще любопытный эпизод на эту тему

В первую мировую войну был тяжело ранен один врач-хирург. Понимая, что шансов выжить у него почти нет, он дал обет, что если не умрет, то станет служить Богу. И выжил. И сдержал обет, став сельским священником. Во вторую мировую войну он ушел в партизаны и, как наиболее грамотный, стал начальником штаба партизанского отряда, но, поскольку были раненые и больные, пришлось ему вспомнить и свою первую профессию. И многих он спас.

На приеме в Кремле в честь отличившихся партизан он был представлен Сталину, которому рассказали его историю. Сталин поинтересовался, чем он будет заниматься после войны. Тот ответил, что вернется в свой приход. Сталину, видимо, хотелось обратить его к медицинской деятельности, и он сказал: "Эх, какого хирурга мы потеряли в вашем лице!". "А какого пастыря потеряла церковь в вашем лице, Иосиф Виссарионович!" — ответил поп-хирург-партизан.

В Москву из Парижа приехал крупный деятель православной церкви, который в свое время учился вместе со Сталиным в Тифлисской духовной семинарии. Захотел увидеть своего соученика и, получив приглашение, спросил, в какой одежде лучше прийти — в церковной или мирской?
— Лучше в мирской, — посоветовали ему. ...Встретились тепло. Потом Сталин тронул штатский костюм гостя и сказал:
— Бога не боишься, а меня испугался?

Начальник Воениздата генерал Маринов был похож на грузина, черноволосой, кучерявый, с усиками. Во время его доклада Сталин внимательно смотрел на него и потом спросил:

— А кто вы по национальности, товарищ Маринов?

Сказать, что он грузин, вождю народов, к тому же грузину, Маринов не решился, но нашел выход:
— Я грузинский еврей, товарищ Сталин. На что Сталин ответил:
— Товарищ Маринов, я знаю так: или грузин, или еврей.

Ответ Черчиллю

На переговорах шли споры о послевоенных границах, и Черчилль сказал:
— Но Львов никогда не был русским городом!
— А Варшава была, — возразил Сталин

Ответ Гарриману

Гарриман на Потсдамской конференции спросил у Сталина:
— После того, как немцы в 1941 году были в восемнадцати километрах от Москвы, наверно, вам сейчас приятно делить поверженный Берлин?
— Царь Александр I дошел до Парижа,— ответил Сталин

Бутылка балтийской воды

В результате наступательной операции советские войска вышли к Балтийскому морю, и командующий генерал Баграмян решил порадовать Сталина, послав ему бутылку балтийской воды. Но пока эта бутылка добиралась до Кремля, немцам удалось отбить плацдарм и потеснить наши войска с побережья. Сталин уже знал об этом и, когда ему вручили бутылку, сказал:

— Верните ее товарищ Баграмяну, пусть он ее выльет в Балтийское море?

Помидоры

Во время посещения Всесоюзной сельскохозяйственной выставки Сталин обратил внимание на то, что экспонируемые помидоры подпортились, и, когда садились в машину, напомнил:

— Помидоры не забудьте убрать! Но только помидоры — я больше ничего не говорил.

Великий учитель

Чан Кайши назвал Сталина "великим учителем", на что Сталин заметил:

— Тоже мне, дети!

Рассказы Мгеладзе А.И.

Я вернулся с воинских сборов из Тбилиси. Встречался там с Акакием Ивановичем Мгеладзе, бывшим Первым секретарем ЦК партии Грузии в последние годы жизни Сталина. Пересказываю Молотову.

Акакий Иванович вспоминал, как обедал у Сталина на даче в Боржоми, и тот сказал:
— Давайте пригласим Хрущева. — И позвонил. Хрущев выехал, но что-то долго его не было. Наконец приезжает и говорит:
— Товарищ Сталин, безобразие, гонят стада овец, перекрыли дорогу! — И обращается к Мгеладзе:
— Ты там распорядись, чтоб этих пастухов наказали!

Но все обошлось, ни один пастух не пострадал.

У Сталина бутылки стояли.

— Я хочу выпить за нашего дорогого товарища Сталина! — воскликнул Хрущев.

Все налили вина, Хрущев подошел к Сталину:

— Товарищ Сталин, я хочу за вас выпить водки, потому что за такого человека нельзя пить какую-то кислятину! — И жалил себе полный стакан водки. Выпил. Все выпили вина. Короче, он один пил водку и быстро уснул на диване. Сталин сказал:
— Ну вот, теперь мы можем спокойно поговорить
— М-да,—заметил Молотов
— Хрущев любил выпить? — спрашиваю Вячеслава Михайловича
— В ту пору не выделялся

Мгеладзе рассказывал и о Суслове

Позвонил Сталин: "Приедет лечиться Суслов, обрати на него внимание, он туберкулёзник, прими его получше".

Я хорошо его принял. А он столько говорил о Сталине: "Пойми, ведь только благодаря Сталину мы все так поднялись, только благодаря Сталину всё у нас есть. Я никогда не забуду отеческое внимание Сталина ко мне. Если бы не Сталин, я бы умер от туберкулёза. Сталин меня вытащил, Сталин меня заставляет лечиться и лечит!" Может, он рассчитывал, что Мгеладзе все это передаст Сталину?

Ну, а что говорил Суслов о Сталине в хрущевско-брежневские времена, напечатано в газетах...

Сталин ходил с Первым секретарем ЦК Грузии А. И. Мгеладзе по аллеям кунцевской дачи и угощал его лимонами, которые вырастил сам в своём лимоннике:
— Попробуйте, здесь, под Москвой, выросли! И так несколько раз, между разговорами на другие темы:
— Попробуйте, хорошие лимоны! Наконец собеседника осенило:
— Товарищ Сталин, я вам обещаю, что через семь лет Грузия обеспечит страну лимонами, и мы не будем ввозить их из-за границы
— Слава Богу, догадался! — сказал Сталин

Серго Кавтарадзе

Известный грузинский большевик Серго Кавтарадзе долгое время был не у дел. О нём как бы забыли. Занимал с женой комнату в коммунальной квартире, где сосед постоянно ругал его за невыключенный свет в туалете или невынесенное ведро с мусором. И вот после войны — телефонный звонок:
— Серго, это ты? Ты живой? Кто говорит? Лаврентий говорит!
— Здравствуйте, Лаврентий Павлович!
— Ой, как не стыдно! Просто Лаврентий... Забыл старых друзей, не звонишь, не заходишь! А мы сидим, вспоминаем старых друзей, товарищ Сталин спрашивает: "А где наш Серго Кавтарадзе?" Я позвонил к себе на службу, мне сказали — ты в Москве. Приезжай к нам, я за тобой машину пришлю.

И вскоре Кавтарадзе оказался за одним столом со Сталиным и Берией. Посидели, и Сталин говорит:
— А теперь, Серго, поедем к тебе, посмотрим, как ты живешь
— Товарищ Сталин, уже поздно, и я, если б знал, сказал бы жене, она бы что-то приготовила…
— А мы возьмем бутылочку вина и тихо, скромно поедем, — сказал Сталин

И поехали. В одной машине — охрана, во второй — Берия, в третьей— Сталин и Кавтарадзе, в четвертой — бутылка с охраной...

Кавтарадзе позвонил. Дверь открыл его сосед:

— Мало того, что он свет в туалете не тушит, он еще приходит в три часа ночи!

Сзади, из-за плеча Кавтарадзе, выглядывал человек в шляпе, пенсне и белом кашне. Сосед тут же скрылся. В коридор проникла охрана, перекрыв входы-выходы. Кавтарадзе хотел пойти первым, чтоб разбудить жену, но Берия опередил его. Он приоткрыл дверь в комнату, просунул голову в шляпе, пенсне и кашне и лукаво произнес:

— А кто к вам прие-е-хал!

Сталин побыл недолго. Гости уехали. Наутро у входа в ванную Кавтарадзе сказал задержавшемуся там соседу:
— А мыться надо побыстрее!
— Слушаюсь! — сказал сосед и вытянулся

Вскоре позвонил Молотов и сообщил Кавтарадзе, что он назначен Чрезвычайным и Полномочным послом СССР в Румынии

Оценил Хрущева

Когда Хрущев на заседании Политбюро после войны высказал свои соображения по строительству агрогородов — газ, водопровод и т. д.,— Сталин выслушал, подошел к нему, погладил по лысине и сказал:

— Мой маленький Маркс!

На озере Рица

Бывший комендант Большого театра, а фактически один из охранников Сталина А. Рыбин рассказал мне, как ездили со Сталиным на озеро Рица. Поехали в полной уверенности, что на даче всё готово к приему вождя. Но, как обычно у нас, все оказалось не так — даже спать было негде и не на чем. Легли прямо на берегу — в спальных мешках. Среди ночи Сталин проснулся.
— Ну и храпите же вы! — сказал он охранникам, взял свой спальный мешок и пошел досыпать один
— Уж он и простак был донельзя, этот Сталин! — запомнилась мне дословно фраза А. Рыбина

Иногда Сталин, закатав свои брюки с лампасами, ходил босиком по воде. Я и спросил А. Рыбина, было ли у Сталина на ноге шесть пальцев, о чем прочитал в одном "демократическом" издании в разгар перестройки. Рыбин даже опешил:

— Если б было, мы бы, наверно, сразу обратили внимание...

В поездках Сталина часто сопровождал охранник Туков. Он сидел на переднем сиденье рядом с шофером и имел обыкновение в пути засыпать. Кто-то из членов Политбюро, ехавший со Сталиным на заднем сиденье, заметил:
— Товарищ Сталин, я не пойму, кто из вас кого охраняет?
— Это что,— ответил Иосиф Виссарионович, — он еще мне свой пистолет в плащ сунул — возьмите, мол, на всякий случай!

В "Метрополе"

Сталин приехал в ресторан "Метрополь". В фойе было пусто — чекисты постарались. И только гардеробщик выскочил навстречу:
— Разрешите помочь, Иосиф Виссарионович?
— Пожалуй, это я еще умею делать сам,— сказал Сталин, снимая шинель

Сергей Михалков сидел, все время глядя на Сталина, как бы призывая его обратить внимание. Сталин почувствовал это и сказал Мао Цзэдуну:

— А это писатель Михалков. Его невозможно не заметить! — имея в виду, видимо, и высокий рост Сергея Владимировича

Молотов сидел, как обычно, рядом со Сталиным. Улучив момент, когда Вячеслав Михайлович вышел, Михалков подсел к Сталину. Молотов вернулся и, заметив, что его место занято, отошел в сторону. Но Сталин сказал:

— Товарищ Михалков, на двух стульях трудно сидеть!

Петру Гроза

Премьер-министр Румынии Петру Гроза после банкета сказал Сталину:
— Вы знаете, я очень люблю женщин
— А я очень люблю коммунистов,— ответил Сталин

Единственный, и тот...

Сталин сказал лидеру чехословацких коммунистов и первому президенту Чехословакии Клементу Готвальду:

— Ты во всей своей стране единственный порядочный человек, и тот пьяница!

% точности

Сталин спросил у метеорологов, какой у них процент точности прогнозов
— Сорок процентов, товарищ Сталин
— А вы говорите наоборот, и тогда у вас будет шестьдесят процентов

Картлинский

Рассказывал поэт Семен Олендер:

— В двадцатые годы я написал стихотворение, в котором обругал и Сталина, и Троцкого,— между ними шла непримиримая борьба. Отнес в "Комсомолку". Стихи попали к Надежде Сергеевне Аллилуевой. Мы не знали, что она жена Сталина, знали — муж работает в ЦК.

Через несколько дней мне позвонил некто, назвавшийся Картлинским, и сказал, что ему непонятна в стихах моя позиция: ругаю одновременно и Сталина, и Троцкого.
— Они мне оба не нравятся, — ответил я.
— Вы что, хотите стать советским Лермонтовым? Так запомните, что вы не Лермонтов, а товарищ Сталин не Николай Романов! — И повесил трубку.

Потом я узнал, что Картлинский — один из псевдонимов Сталина. К Дзержинскому меня все-таки вызвали, тем дело и кончилось.

Виновата война

После битвы под Сталинградом Сталин осматривал город, вернее, то, что от него осталось. Неожиданно на перекрестке двух прежних улиц в автомобиль вождя въехал грузовик. За рулем — женщина. Увидела Сталина — в слезы.

— Да вы не плачьте, — стал успокаивать ее Сталин, — моей машине ничего не сделалось, она бронированная. А вы свою поправьте! — И обратился к подбежавшим милиционерам: — Вы ее не трогайте, она не виновата, виновата война.

Был период, тогда Сталин долго работал на даче и никуда не выезжал. Решили покатать его по ночной Москве. Сопровождающему наказали:

— Запоминай все, что товарищ Сталин скажет, где и по какому поводу!

Когда вернулись, начальник спросил сопровождающего:
— Ну, как, что говорил?
— Молчал, всю дорогу молчал.
— А может, все-таки что-нибудь сказал?
— Кажется, одно слово только... "Шпил!"
— Шпил? Где он это сказал?
— Когда проезжали Смоленскую площадь. ...

В это время на Смоленской строили новую "высотку". На следующий день собрали строителей и постановили: вверху никаких украшательств, венчать здание должен строгий шпиль!

Золотая Звезда

После победы в 1945-м, отмечая исключительные заслуги И. В. Сталина в Великой Отечественной войне, Политбюро ЦК ВКП(б) постановило:
1. Переименовать столицу СССР город Москва в город Сталин
2. Присвоить И. В. Сталину звание Генералиссимуса Советского Союза.
3. Наградить И. В. Сталина вторым Орденом "Победа"
4. Присвоить И. В. Сталину звание Героя Советского Союза.

Сталин категорически отверг эти решения. По первому пункту его поддержал Молотов, и этого было достаточно, чтобы Москва осталась Москвой. Вопрос о Генералиссимусе обсуждался несколько раз, и последний штрих внес Рокоссовский:

— Товарищ Сталин, вы маршал, и я маршал, вы меня наказать не сможете!

Сталин улыбнулся, махнул рукой. А потом не раз жалел, что согласился:

— Я ведь политический деятель, а не военный, зачем мне это звание?

Убедили и с орденом "Победа". А Золотую Звезду так и не принял.

— Я не подхожу под статус Героя Советского Союза, — сказал Сталин. — Я не совершил никакого подвига!

Художники рисовали его с двумя звездами — Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза, но нет ни одной подобной фотографии, потому что Золотая Звезда Иосифа Виссарионовича Сталина до конца его жизни хранилась в Наградном отделе Президиума Верховного Совета, и ее впервые увидели на красной подушечке за гробом...

Ответ школьному учителю

Бывший школьный учитель Сталина прислал ему письмо с просьбой дать ему взаймы от государства пять тысяч рублей на постройку дома. От Сталина пришел пакет, на котором было написано: "Народному учителю". Тогда еще, не было такого звания, но этого учителя стали называть только так.

В письме Сталин ответил, что у нас нет закона, по которому государство могло бы дать взаймы такие деньги. "Обычно я не беру гонораров за свои произведения, а сейчас взял и посылаю Вам три тысячи. Больше у меня нет, к сожалению. Но я позвоню Первому секретарю вашей партии Берии, чтобы он нашел возможность предоставить Вам недостающие две тысячи".

— Не мог сразу ко мне обратиться! — сказал Берия.

Домик построили...

Полк охраны

В октябре 1941 года, когда положение Москвы стало угрожающим, заговорили о переезде Сталина в Куйбышев, где было оборудовано помещение для Ставки. Но никто не решался спросить у Сталина, когда же он покинет столицу. Поручили задать вождю этот щекотливый вопрос командиру полка охраны. Тот спросил не напрямую, а так:
— Товарищ Сталин, когда переводить полк? Состав на Куйбышев готов
— Если будет нужно, этот полк я поведу в атаку, — ответил Сталин

Известно, что, когда Сталину через шведский Красный Крест предложили обменять Якова на плененного в Сталинграде фельдмаршала Паулюса, Сталин ответил: "Солдата на маршала не меняю". Известно также и другое его высказывание: "Нам нужно сейчас взять в плен как можно больше немецких генералов, чтобы их всех обменять на одного человека — Эрнста Тельмана".

В газете "Красная звезда" от 15 августа 1941 года я прочитал такую корреспонденцию с фронта: "Среди наших командиров мне довелось встретить сыновей славных героев гражданской войны. Они не уступают отцам в героизме. На одной батарее, громившей немцев прямой наводкой, я встретил капитана — сына легендарного Чапаева. Он дерется самоотверженно и честно. На этом же участке фронта я видел сына Пархоменко — старшего лейтенанта, который храбростью напомнил мне своего отца. Изумительный пример подлинного героизма и преданности Родине показал в боях под Витебском командир батареи Яков Джугашвили. В ожесточенном бою он до последнего снаряда не оставлял своего боевого поста, уничтожая врага". В газете не сказано, что уже более месяца сын Сталина находился в немецком плену, оставаясь верным присяге. Родине и вождю.

19 ноября 1977 года в ресторане "Арагви" с Евгением Джугашвили отмечали посмертное награждение его отца орденом Отечественной войны первой степени. Один из гостей, генерал КГБ, рассказывал, что после войны арестовали германского разведчика, которому Риббентроп поручил вести работу в лагере с пленным Яковом Джугашвили. Немцам никак не удавалось сделать снимок улыбающегося Якова. К нему подослали эсэсовца-грузина с пачкой любимых папирос Якова. Ожидали, что это произведет желанный эффект, ибо Яков был заядлым курильщиком, как и его отец.

ЪДЕУШ НОЕ ИПФЕМПУШ ВЩ УЛБЪБФШ П ОЕЛПФПТЩИ МЙЮОЩИ ЧРЕЮБФМЕОЙСИ П уФБМЙОЕ Й УФЙМЕ ЕЗП ТБВПФЩ…
уМПЦЙЧЫЕЕУС МЙЮОП Х НЕОС Й, НОЕ ЛБЦЕФУС, ОЕ ФПМШЛП Х НЕОС, НОЕОЙЕ П уФБМЙОЕ Ч РЕТЙПД 1937–1938 ЗПДПЧ ВЩМП СЧОП ОЕ Ч ЕЗП РПМШЪХ. б ЛБЛ НЩ ЪОБЕН, ЙЪНЕОЙФШ ХЛПТЕОЙЧЫЕЕУС Ч ФЕЮЕОЙЕ ТСДБ МЕФ НОЕОЙЕ УМПЦОП. оП Й ОЕ УЮЙФБФШУС У УПВЩФЙСНЙ, ЛПФПТЩЕ РТПИПДСФ РЕТЕД ЧБЫЙНЙ ЗМБЪБНЙ, ОЕ ДБЧБФШ ЙН ПВЯЕЛФЙЧОХА ПГЕОЛХ ЪДТБЧПНЩУМСЭЙК ЮЕМПЧЕЛ ФБЛЦЕ ОЕ НПЦЕФ…
***
пФ уФБМЙОБ ОБДП ВЩМП ЦДБФШ ЪЧПОЛБ Ч МАВПЕ ЧТЕНС УХФПЛ. ъЧПОЙМ, ЛБЛ РТБЧЙМП, ПО УБН ЙМЙ ЕЗП РПНПЭОЙЛ б.о. рПУЛТЈВЩЫЕЧ. ьФПФ РПЙУФЙОЕ ХДЙЧЙФЕМШОЩК ЮЕМПЧЕЛ ВЩМ ЧУЕГЕМП РТЕДБО уФБМЙОХ Й ЧУЕЗДБ ОБИПДЙМУС У ОЙН, ЕИБМ МЙ уФБМЙО ПФДЩИБФШ ЙМЙ ТБВПФБМ. рПУЛТЈВЩЫЕЧ ВЩМ ЕДЙОУФЧЕООЩН, ЛФП ЪОБМ ЧУА РПДОПЗПФОХА МАВПЗП ЧПРТПУБ. уФБМЙО РТЙЧЩЛ Л ОЕНХ Й, ОЕ УФЕУОССУШ, ЧЩУЛБЪЩЧБМ РТЙ ОЕН УЧПЙ НЩУМЙ РП МАВПНХ ЧПРТПУХ Й МАВПНХ ЮЕМПЧЕЛХ, ЪОБС, ЮФП ДБМШЫЕ рПУЛТЈВЩЫЕЧБ ОЙЮЕЗП ОЕ РПКДЕФ. й ДЕКУФЧЙФЕМШОП, бМЕЛУБОДТ оЙЛПМБЕЧЙЮ ВЩМ ПЮЕОШ РТПУФЩН Й ПВЭЙФЕМШОЩН ЮЕМПЧЕЛПН, ОП Ч ФП ЦЕ ЧТЕНС Ч ДЕМБИ ВЩМ ОЕН ЛБЛ ТЩВБ. уРХУФС ЗПДЩ НОПЗП РПМПЦЙМ иТХЭЈЧ ЙЪЧПТПФМЙЧПУФЙ Й ЧУСЛЙИ РТЙЕНПЧ, ДБВЩ ЧЩЧЕДБФШ Х рПУЛТЈВЩЫЕЧБ ЧУЕ П уФБМЙОЕ. лБЛ ЗПЧПТСФ, Й ЛОХФПН, Й РТСОЙЛПН… оП ПФЧЕФ ЧУЕЗДБ ВЩМ ПДЙО: «чЩ ВЩМЙ ЮМЕОПН рПМЙФВАТП, Б С ВЩМ МЙЫШ ЮМЕОПН гл. пФЛХДБ НОЕ ЪОБФШ ВПМШЫЕ ЧБУ? с Ч ЪБУЕДБОЙСИ рПМЙФВАТП ХЮБУФЙС ОЕ РТЙОЙНБМ, Б, ЛБЛ ЧЩ ЪОБЕФЕ, ЧУЕ ЧПРТПУЩ ТЕЫБМЙУШ ФБН». чПФ Й ЧУЕ. фБЛ Й ХНЕТ бМЕЛУБОДТ оЙЛПМБЕЧЙЮ, ХОЕУС У УПВПК Ч НПЗЙМХ ФП, ЮФП ЪОБМ ПВ ЙУФЙООПН МЙГЕ уФБМЙОБ, П ЛПФПТПН ПО НПЗ ВЩ, ЛПОЕЮОП, ТБУУЛБЪБФШ ПЮЕОШ НОПЗП…
еУМЙ уФБМЙО ЪЧПОЙМ УБН, ФП ПВЩЮОП ПО ЪДПТПЧБМУС, УРТБЧМСМУС П ДЕМБИ Й, ЕУМЙ ОХЦОП ВЩМП, ЮФПВЩ ЧЩ МЙЮОП Л ОЕНХ СЧЙМЙУШ, ОЙЛПЗДБ ОЕ ЗПЧПТЙМ: «чЩ НОЕ ОХЦОЩ, РТЙЕЪЦБКФЕ», – ЙМЙ ЮФП-ОЙВХДШ Ч ЬФПН ТПДЕ. пО ЧУЕЗДБ УРТБЫЙЧБМ: «нПЦЕФЕ ЧЩ ЛП НОЕ РТЙЕИБФШ?» – Й, РПМХЮЙЧ ХФЧЕТДЙФЕМШОЩК ПФЧЕФ, ЗПЧПТЙМ: «рПЦБМХКУФБ, РТЙЕЪЦБКФЕ». оП С, ОБРТЙНЕТ, ОЙЛПЗДБ ОЕ ЪОБМ, ЪБЮЕН Й РП ЛБЛПНХ ЧПРТПУХ ЕДХ. еУМЙ ЪЧПОЙМ рПУЛТЈВЩЫЕЧ Й Х ОЕЗП УРТБЫЙЧБМЙ, ЪБЮЕН ЧЩЪЩЧБАФ, ЧУЕЗДБ ВЩМ ПДЙО Й ФПФ ЦЕ ПФЧЕФ: «оЕ ЪОБА». еДЙОУФЧЕООП, ЮФП РПНПЗБМП ПТЙЕОФЙТПЧБФШУС, – ЬФП УРТПУЙФШ Х бМЕЛУБОДТБ оЙЛПМБЕЧЙЮБ: «лФП ЕЭЕ ЕУФШ Х уФБМЙОБ?» фХФ ЧЩ ЧУЕЗДБ РПМХЮБМЙ ФПЮОЩК ПФЧЕФ, ОП ЬФП НБМП РПНПЗБМП. х уФБМЙОБ НПЦОП ВЩМП УФПМЛОХФШУС У МАВЩН ЧПРТПУПН, ЛПОЕЮОП, ЧИПДСЭЙН Ч ЛТХЗ ЧБЫЙИ ПВСЪБООПУФЕК Й ЧБЫЕК ЛПНРЕФЕОГЙЙ, Й ЧЩ ПВСЪБОЩ ВЩМЙ ДБФШ ЙУЮЕТРЩЧБАЭЙК ПФЧЕФ. еУМЙ ЧЩ ПЛБЪБМЙУШ ОЕ ЗПФПЧЩ Л ПФЧЕФХ, ЧБН ДБЧБМЙ ЧТЕНС ХФПЮОЙФШ ОЕПВИПДЙНЩЕ ГЙЖТЩ, ЖБЛФЩ, ДБФЩ, ДЕФБМЙ РП ФЕМЕЖПОХ РТСНП ЙЪ РТЙЕНОПК. еУМЙ ЦЕ ПЛБЪЩЧБМПУШ, ЮФП ЧЩ ЪБФТХДОСЕФЕУШ ПФЧЕФЙФШ РП ПУОПЧОЩН ЧПРТПУБН ЧБЫЕК ДЕСФЕМШОПУФЙ, ЛБУБАЭЙНУС ВПЕЧПК ТБВПФЩ РПДЮЙОЕООЩИ ЧБН ЮБУФЕК Й УПЕДЙОЕОЙК, НБФЕТЙБМШОПК ЮБУФЙ, ЛПНБОДОПЗП УПУФБЧБ Й ФБЛ ДБМЕЕ, ЛПФПТЩЕ ЧЩ ПВСЪБОЩ ЪОБФШ РП ЪБОЙНБЕНПК ДПМЦОПУФЙ, ЧБН РТСНП ЗПЧПТЙМЙ, ЮФП ЧЩ ОЕ ЪБОЙНБЕФЕУШ УЧПЙН ДЕМПН, ОЕ ЪОБЕФЕ ЕЗП, Й ЕУМЙ ФБЛ РПКДЕФ ДБМШЫЕ, ДЕМБФШ ЧБН ОБ ЬФПН РПУФХ ОЕЮЕЗП. фБЛ, ОЕЪОБОЙЕ ПВУФБОПЧЛЙ, ЧПЪНПЦОПУФЕК УЧПЙИ ЧПКУЛ Й РТПФЙЧОЙЛБ РПЛБЪБМ нБТЫБМ уПЧЕФУЛПЗП уПАЪБ з.й. лХМЙЛ, ТБЪЦБМПЧБООЩК Ч 1942 ЗПДХ ДП ЪЧБОЙС ЗЕОЕТБМ-НБКПТБ.
лПОФТПМШ ЪБ ЙУРПМОЕОЙЕН ДБЧБЕНЩИ РПТХЮЕОЙК ВЩМ БВУПМАФЕО. лБЦДЩК ЪОБМ, ЮФП ЕЗП ПВСЪБФЕМШОП УРТПУСФ, Й ОЕ ТБЪ, П ФПН, ЛБЛ ЧЩРПМОСЕФУС РПМХЮЕООПЕ ЪБДБОЙЕ. чЩРПМОЕОЙЕ ТБЪМЙЮОЩИ РПУФБОПЧМЕОЙК Й ТЕЫЕОЙК ОБЮЙОБМЙ ОЕНЕДМЕООП, ОЕ ПЦЙДБС ЙИ ПЖПТНМЕОЙС. дПТПЦЙМЙ ЛБЦДЩН ЮБУПН, ЪОБС, ЮФП ОЙЛБЛЙИ УЛЙДПЛ ОБ ЧУСЛЙЕ ФБН ПВУФПСФЕМШУФЧБ ОЕ ВХДЕФ. чУЕ ЧПРТПУЩ ПВУХЦДБМЙУШ РТЕДЧБТЙФЕМШОП, ЙУРПМОЙФЕМШ, ЛБЛ РТБЧЙМП, РТЙУХФУФЧПЧБМ ЪДЕУШ ЦЕ.
оБ НПК ЧЪЗМСД, ИБТБЛФЕТОПК ЮЕТФПК уФБМЙОБ ВЩМБ ЕЗП РПТБЪЙФЕМШОБС ФТЕВПЧБФЕМШОПУФШ Л УЕВЕ Й Л ДТХЗЙН. тБДХСУШ ФПНХ ЙМЙ ЙОПНХ ХУРЕИХ, ОБЪБЧФТБ ПО ТБУУНБФТЙЧБМ ЬФПФ ХУРЕИ ХЦЕ ЛБЛ ОЕЮФП УБНП УПВПК ТБЪХНЕАЭЕЕУС, Б РПУМЕЪБЧФТБ «ЧЙОПЧОЙЛБ» ХУРЕИБ УРТБЫЙЧБМ, ЮФП ФПФ ДХНБЕФ ДЕМБФШ ДБМШЫЕ. фБЛЙН ПВТБЪПН, РПЮЙЧБФШ ОБ МБЧТБИ МАВПНХ, ДБЦЕ ЧЕУШНБ БЧФПТЙФЕФОПНХ ФПЧБТЙЭХ, ОЕ ХДБЧБМПУШ. уФБМЙО, ЧПЪДБЧ ДПМЦОПЕ ЮЕМПЧЕЛХ, ЛПФПТЩК УПЧЕТЫЙМ ЮФП-ФП ЧБЦОПЕ, РПДФБМЛЙЧБМ ЕЗП ДЕМБФШ ДБМШОЕКЫЙЕ ЫБЗЙ. ьФБ ИБТБЛФЕТОБС ЮЕТФБ ОЕ РПЪЧПМСМБ МАДСН УБНПХУРПЛБЙЧБФШУС Й ФПРФБФШУС ОБ НЕУФЕ. лБЦДЩК ФБЛЦЕ ЪОБМ, ЮФП ПФЧЕФЙФ УРПМОБ, ОЕУНПФТС ОЙ ОБ ЛБЛЙЕ ЪБУМХЗЙ, ЕУМЙ ПО НПЗ ЮФП-МЙВП УДЕМБФШ, ОП ОЕ УДЕМБМ. чУСЮЕУЛЙЕ ПФЗПЧПТЛЙ, ЛПФПТЩЕ Х ОБУ, Л УПЦБМЕОЙА, ЧУЕЗДБ ОБИПДСФУС, ДМС уФБМЙОБ ОЕ ЙНЕМЙ ОЙЛБЛПЗП ЪОБЮЕОЙС. еУМЙ ЦЕ ЮЕМПЧЕЛ Ч ЮЕН-ФП ПЫЙВУС, ОП РТЙЫЕМ Й УБН УЛБЪБМ РТСНП ПВП ЧУЕН, ЛБЛ ВЩ ФСЦЕМЩ ОЙ ВЩМЙ РПУМЕДУФЧЙС ПЫЙВЛЙ, ОЙЛПЗДБ ЪБ ЬФЙН ОЕ УМЕДПЧБМП ОБЛБЪБОЙЕ. оП ЗПТЕ ВЩМП ФПНХ, ЛФП ВТБМУС ЮФП-ФП УДЕМБФШ Й ОЕ ДЕМБМ, Б РХУЛБМУС ЧП ЧУСЛПЗП ТПДБ ПВЯСУОЕОЙС. фБЛПК ЮЕМПЧЕЛ УТБЪХ МЙЫБМУС УЧПЕЗП РПУФБ. вПМФХОПЧ уФБМЙО ОЕ ФЕТРЕМ. оЕ ТБЪ УМЩЫБМ С ПФ ОЕЗП, ЮФП ЮЕМПЧЕЛ, ЛПФПТЩК ОЕ ДЕТЦЙФ УЧПЕЗП УМПЧБ, ОЕ ЙНЕЕФ МЙГБ. п ФБЛЙИ МАДСИ ПО ЗПЧПТЙМ У РТЕЪТЕОЙЕН. й ОБПВПТПФ, ИПЪСЕЧБ УЧПЕЗП УМПЧБ РПМШЪПЧБМЙУШ ЕЗП ХЧБЦЕОЙЕН. пО ЪБВПФЙМУС П ОЙИ, ЪБВПФЙМУС ПВ ЙИ УЕНШСИ, ИПФС ОЙЛПЗДБ ПВ ЬФПН ОЕ ЗПЧПТЙМ Й ЬФПЗП ОЕ РПДЮЕТЛЙЧБМ. пО НПЗ ТБВПФБФШ ЛТХЗМЩЕ УХФЛЙ Й ФТЕВПЧБМ ТБВПФЩ Й ПФ ДТХЗЙИ. лФП ЧЩДЕТЦЙЧБМ, ФПФ ТБВПФБМ. лФП ОЕ ЧЩДЕТЦЙЧБМ – ХИПДЙМ.
тБВПФПУРПУПВОПУФШ уФБМЙОБ ЧП ЧТЕНС ЧПКОЩ ВЩМБ ЖЕОПНЕОБМШОБС, Б ЧЕДШ ПО ХЦЕ ВЩМ ОЕНПМПДЩН ЮЕМПЧЕЛПН, ЕНХ ВЩМП ЪБ ЫЕУФШДЕУСФ. рБНСФШ Х ОЕЗП ВЩМБ ТЕДЛПУФОБС, РПЪОБОЙС Ч МАВПК ПВМБУФЙ, У ЛПФПТПК ПО УПРТЙЛБУБМУС, ХДЙЧЙФЕМШОЩ. с, МЕФЮЙЛ, ЧП ЧТЕНС ЧПКОЩ УЮЙФБМ УЕВС ЧРПМОЕ ЗТБНПФОЩН ЮЕМПЧЕЛПН ЧП ЧУЕН, ЮФП ЛБУБМПУШ БЧЙБГЙЙ, Й ДПМЦЕО УЛБЪБФШ, ЮФП, ТБЪЗПЧБТЙЧБС УП уФБМЙОЩН РП УРЕГЙБМШОЩН БЧЙБГЙПООЩН ЧПРТПУБН, ЛБЦДЩК ТБЪ ЧЙДЕМ РЕТЕД УПВПК УПВЕУЕДОЙЛБ, ЛПФПТЩК ИПТПЫП ТБЪВЙТБМУС Ч ОЙИ, ОЕ ИХЦЕ НЕОС. фБЛПЕ ЦЕ ЮХЧУФЧП ЙУРЩФЩЧБМЙ Й ДТХЗЙЕ ФПЧБТЙЭЙ, У ЛПФПТЩНЙ РТЙИПДЙМПУШ ВЕУЕДПЧБФШ ОБ ЬФХ ФЕНХ, – БТФЙММЕТЙУФЩ, ФБОЛЙУФЩ, ТБВПФОЙЛЙ РТПНЩЫМЕООПУФЙ, ЛПОУФТХЛФПТЩ. фБЛ, ОБРТЙНЕТ, о.о. чПТПОПЧ, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ зМБЧОЩК НБТЫБМ БТФЙММЕТЙЙ, СЧМСМУС Л уФБМЙОХ У ЪБРЙУОПК ЛОЙЦЛПК, Ч ЛПФПТХА ВЩМЙ ЪБОЕУЕОЩ ЧУЕ ПУОПЧОЩЕ ДБООЩЕ П ЛПМЙЮЕУФЧЕ ЮБУФЕК Й УПЕДЙОЕОЙК, ФЙРБИ БТФЙММЕТЙКУЛЙИ УЙУФЕН, УОБТСДПЧ Й Ф.Д. дПЛМБДЩЧБС, ПО РТЕДЧБТЙФЕМШОП ЪБЗМСДЩЧБМ Ч ЬФХ ЛОЙЦЛХ, ПДОБЛП ОЕ ТБЪ ВЩЧБМЙ УМХЮБЙ, ЛПЗДБ чЕТИПЧОЩК зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК, ЪОБС ЧУЕ ЬФЙ ДБООЩЕ ОБ РБНСФШ, РПРТБЧМСМ ЕЗП, Й оЙЛПМБА оЙЛПМБЕЧЙЮХ РТЙИПДЙМПУШ ЙЪЧЙОСФШУС. пДОБЦДЩ з.л. цХЛПЧ, ВХДХЮЙ ЛПНБОДХАЭЙН ъБРБДОЩН ЖТПОФПН, РТЙЕИБМ У ДПЛМБДПН Ч уФБЧЛХ. вЩМЙ ТБЪМПЦЕОЩ ЛБТФЩ, ОБЮБМУС ДПЛМБД. уФБМЙО, ЛБЛ РТБЧЙМП, ОЙЛПЗДБ ОЕ РТЕТЩЧБМ ЗПЧПТСЭЕЗП, ДБЧБМ ЕНХ ЧПЪНПЦОПУФШ ЧЩУЛБЪБФШУС. рПФПН ЧЩУМХЫЙЧБМ НОЕОЙС ЙМЙ ЪБНЕЮБОЙС РТЙУХФУФЧХАЭЙИ. пВЩЮОП Ч ЬФП ЧТЕНС ПО ЧУЕЗДБ ОЕФПТПРМЙЧП ИПДЙМ Й ЛХТЙМ ФТХВЛХ. уФБМЙО ЧОЙНБФЕМШОП ТБУУНБФТЙЧБМ ЛБТФЩ, Б РП ПЛПОЮБОЙЙ ДПЛМБДБ цХЛПЧБ ХЛБЪБМ РБМШГЕН НЕУФП ОБ ЛБТФЕ Й УРТПУЙМ:
– б ЬФП ЮФП ФБЛПЕ?!
зЕПТЗЙК лПОУФБОФЙОПЧЙЮ ОБЗОХМУС ОБД ЛБТФПК Й, УМЕЗЛБ РПЛТБУОЕЧ, ПФЧЕФЙМ:
– пЖЙГЕТ, ОБОПУЙЧЫЙК ПВУФБОПЧЛХ, ОЕФПЮОП ОБОЕУ ЪДЕУШ МЙОЙА ПВПТПОЩ. пОБ РТПИПДЙФ ФХФ. – й РПЛБЪБМ ФПЮОПЕ ТБУРПМПЦЕОЙЕ РЕТЕДОЕЗП ЛТБС (ОБ ЛБТФЕ МЙОЙС ПВПТПОЩ, ОБОЕУЕООБС, ЧЙДЙНП, Ч УРЕЫЛЕ, ЮБУФЙЮОП РТПИПДЙМБ РП ВПМПФХ).
– цЕМБФЕМШОП, ЮФПВЩ УАДБ РТЙЕЪЦБМЙ У ФПЮОЩНЙ ДБООЩНЙ, – ЪБНЕФЙМ уФБМЙО.
с, ЮЕУФОП ЗПЧПТС, ОЕ ЪБЧЙДПЧБМ ФПНХ ПЖЙГЕТХ, ЛПФПТЩК ОБОПУЙМ ПВУФБОПЧЛХ ОБ ЛБТФХ. ъБ ЕЗП ОЕЧОЙНБФЕМШОХА ТБВПФХ РПМХЮЙМ ЪБНЕЮБОЙЕ ЛПНБОДХАЭЙК ЖТПОФПН, ЛПФПТЩК МХЮЫЕ МАВПЗП ЪОБМ ДЕМБ Й ПВУФБОПЧЛХ Х УЕВС ОБ РЕТЕДОЕН ЛТБЕ Й ЛПФПТПНХ РТЙЫМПУШ ЛТБУОЕФШ ЪБ ТБВПФОЙЛПЧ УЧПЕЗП ЫФБВБ. х уФБМЙОБ ВЩМБ ЛБЛБС-ФП ХДЙЧЙФЕМШОБС УРПУПВОПУФШ ОБИПДЙФШ УМБВЩЕ НЕУФБ Ч МАВПН ДЕМЕ.
с ЧЙДЕМ уФБМЙОБ Й ПВЭБМУС У ОЙН ОЕ ПДЙО ДЕОШ Й ОЕ ПДЙО ЗПД Й ДПМЦЕО УЛБЪБФШ, ЮФП ЧУЕ Ч ЕЗП РПЧЕДЕОЙЙ ВЩМП ЕУФЕУФЧЕООП. йОПК ТБЪ С УРПТЙМ У ОЙН, ДПЛБЪЩЧБС УЧПЕ, Б УРХУФС ОЕЛПФПТПЕ ЧТЕНС, РХУФШ ЮЕТЕЪ ЗПД, ЮЕТЕЪ ДЧБ, ХВЕЦДБМУС: ДБ, ПО ФПЗДБ ВЩМ РТБЧ, Б ОЕ С. уФБМЙО ДБЧБМ НОЕ ЧПЪНПЦОПУФШ УБНПНХ ХВЕДЙФШУС Ч ПЫЙВПЮОПУФЙ УЧПЙИ ЪБЛМАЮЕОЙК, Й С ВЩ УЛБЪБМ, ЮФП ФБЛПК НЕФПД РЕДБЗПЗЙЛЙ ВЩМ ЧЕУШНБ ЬЖЖЕЛФЙЧЕО.
лБЛ-ФП УЗПТСЮБ С УЛБЪБМ ЕНХ:
– юФП ЧЩ ПФ НЕОС ИПФЙФЕ? с РТПУФПК МЕФЮЙЛ.
– б С РТПУФПК ВБЛЙОУЛЙК РТПРБЗБОДЙУФ, – ПФЧЕФЙМ ПО. й ДПВБЧЙМ: – ьФП ЧЩ ФПМШЛП УП НОПК НПЦЕФЕ ФБЛ ТБЪЗПЧБТЙЧБФШ. вПМШЫЕ ЧЩ ОЙ У ЛЕН ФБЛ ОЕ РПЗПЧПТЙФЕ.
фПЗДБ С ОЕ ПВТБФЙМ ЧОЙНБОЙЕ ОБ ЬФП ДПВБЧМЕОЙЕ Л ТЕРМЙЛЕ Й ПГЕОЙМ ЕЕ РП ДПУФПЙОУФЧХ ЗПТБЪДП РПЪЦЕ.
уМПЧП чЕТИПЧОПЗП зМБЧОПЛПНБОДХАЭЕЗП ВЩМП ОЕТХЫЙНП. пВУХДЙЧ У ОЙН ФПФ ЙМЙ ЙОПК ЧПРТПУ, ЧЩ УНЕМП ЧЩРПМОСМЙ РПТХЮЕООПЕ ДЕМП. оЙЛПНХ Й Ч ЗПМПЧХ ОЕ НПЗМП РТЙКФЙ, ЮФП ЕНХ РПФПН УЛБЦХФ: НПМ, ФЩ ОЕ ФБЛ РПОСМ. б ТЕЫБМЙУШ, ЛБЛ ЙЪЧЕУФОП, ЧПРТПУЩ ПЗТПНОПК ЧБЦОПУФЙ. уМПЧЕУОП ЦЕ, ФП ЕУФШ Ч ХУФОПК ЖПТНЕ, ПФДБЧБМЙУШ ТБУРПТСЦЕОЙС П ВПЕЧЩИ ЧЩМЕФБИ, ПВЯЕЛФБИ ВПНВПНЕФБОЙС, ВПЕЧЩИ РПТСДЛБИ Й ФБЛ ДБМЕЕ, ЛПФПТЩЕ РПФПН ПЖПТНМСМЙУШ ВПЕЧЩНЙ РТЙЛБЪБНЙ. й С ОЕ РПНОА УМХЮБС, ЮФПВЩ ЛФП-ФП ЮФП-ФП РЕТЕРХФБМ ЙМЙ ЧЩРПМОЙМ ОЕ ФБЛ, ЛБЛ ОХЦОП. пФЧЕФУФЧЕООПУФШ ЪБ РПТХЮБЕНПЕ ДЕМП ВЩМБ УФПМШ ЧЩУПЛБ, ЮФП ЮЕФЛПУФШ Й ФПЮОПУФШ ЙУРПМОЕОЙС ВЩМЙ ПВЕУРЕЮЕОЩ.
с ЧЙДЕМ ФПЮОПУФШ уФБМЙОБ ДБЦЕ Ч НЕМПЮБИ. еУМЙ ЧЩ РПУФБЧЙМЙ РЕТЕД ОЙН ФЕ ЙМЙ ЙОЩЕ ЧПРТПУЩ, Й ПО УЛБЪБМ, ЮФП РПДХНБЕФ Й РПЪЧПОЙФ ЧБН, НПЦЕФЕ ОЕ УПНОЕЧБФШУС: РТПКДЕФ ЮБУ, ДЕОШ, ОЕДЕМС, ОП ЪЧПОПЛ РПУМЕДХЕФ Й ЧЩ РПМХЮЙФЕ ПФЧЕФ. лПОЕЮОП, ОЕ ПВСЪБФЕМШОП РПМПЦЙФЕМШОЩК.
лБЛ-ФП ОБ РЕТЧЩИ РПТБИ, ЕЭЕ ОЕ ЪОБС УФЙМС ТБВПФЩ уФБМЙОБ, С ОБРПНОЙМ ЕНХ П ОЕПВИПДЙНПУФЙ ТБУУНПФТЕФШ ЧПРТПУ П ГЕМЕУППВТБЪОПУФЙ РТЙНЕОЕОЙС ДЙЪЕМЕК ДМС ДБМШОЙИ РПМЕФПЧ. ч ФП ЧТЕНС У БЧЙБГЙПООЩН ВЕОЪЙОПН ВЩМП ФХЗП, Б ДЙЪЕМЙ, ЛБЛ ЙЪЧЕУФОП, НПЗХФ ТБВПФБФШ ОБ ЛЕТПУЙОЕ. тЕЪХМШФБФЩ ЦЕ РТЙНЕОЕОЙС ДЙЪЕМЕК ВЩМЙ УБНЩЕ РТПФЙЧПТЕЮЙЧЩЕ: ПДОЙ УБНПМЕФЩ МЕФБМЙ ПФМЙЮОП, ДТХЗЙЕ ЧПЪЧТБЭБМЙУШ, ОЕ ЧЩРПМОЙЧ ВПЕЧПЗП ЪБДБОЙС ЙЪ-ЪБ ПФЛБЪБ ДЧЙЗБФЕМЕК. б Х ОБУ ЛТПНЕ УБНПМЕФПЧ рЕ-8 (фв-7) ОБ ДЙЪЕМСИ ТБВПФБМП Й НОПЗП ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛПЧ ет-2 У ИПТПЫЙНЙ ФБЛФЙЮЕУЛЙНЙ ДБООЩНЙ. вТПУБФШУС ЙНЙ ВЩМП ОЕМШЪС.
– чЩ НОЕ ПВ ЬФПН ХЦЕ ЗПЧПТЙМЙ, – ОЕУЛПМШЛП ХДЙЧМЕООП ПФЧЕФЙМ уФБМЙО, – Й С ПВЕЭБМ ЧБН ЬФПФ ЧПРТПУ ТБУУНПФТЕФШ. йНЕКФЕ ФЕТРЕОЙЕ. еУФШ ВПМЕЕ ЧБЦОЩЕ ДЕМБ.
рТПЫМП ДПЧПМШОП НОПЗП ЧТЕНЕОЙ, Й С УПВТБМУС ВЩМП ЕЭЕ ТБЪ ОБРПНОЙФШ, ОП РТЙ ПЮЕТЕДОПН ТБЪЗПЧПТЕ РП ФЕМЕЖПОХ уФБМЙО УЛБЪБМ:
– рТЙЕЪЦБКФЕ, ДПЫМБ ПЮЕТЕДШ Й ДП ЧБЫЙИ ДЙЪЕМЕК.
фБЛ, ТЕЫБС У ОЙН УБНЩЕ ТБЪОЩЕ ЧПРТПУЩ бЧЙБГЙЙ ДБМШОЕЗП ДЕКУФЧЙС, ЙЗТБЧЫЕК ЧУЕ ВПМШЫХА Й ВПМШЫХА ТПМШ Ч ЧПКОЕ У ЗЕТНБОУЛЙН ЖБЫЙЪНПН, Й РТЙУХФУФЧХС РТЙ ТЕЫЕОЙЙ НОПЗЙИ ДТХЗЙИ ЧПРТПУПЧ, С ЧУЕ МХЮЫЕ ХЪОБЧБМ ЕЗП. оБРТЙНЕТ, С ДПЧПМШОП УЛПТП ХЧЙДЕМ, ЮФП уФБМЙО ОЕ МАВЙФ НОПЗПУМПЧЙС, ФТЕВХЕФ ЛТБФЛПЗП ЙЪМПЦЕОЙС УБНПК УХФЙ ДЕМБ. дМЙООЩИ ТЕЮЕК ПО ФЕТРЕФШ ОЕ НПЗ Й УБН ФБЛЙИ ТЕЮЕК ОЙЛПЗДБ ОЕ РТПЙЪОПУЙМ. еЗП ЪБНЕЮБОЙС ЙМЙ ЧЩУЛБЪЩЧБОЙС ВЩМЙ РТЕДЕМШОП ЛТБФЛЙ, БВУПМАФОП СУОЩ. вХНБЗЙ ПО ЮЙФБМ У ЛБТБОДБЫПН Ч ТХЛБИ, ЙУРТБЧМСМ ПТЖПЗТБЖЙЮЕУЛЙЕ ПЫЙВЛЙ, УФБЧЙМ ЪОБЛЙ РТЕРЙОБОЙС, Б ВХНБЗЙ «ПУПВП ЧЩДБАЭЙЕУС» ПФРТБЧМСМ ОБЪБД, БЧФПТХ. нЩ ЛБЦДЩК ДЕОШ РТЕДУФБЧМСМЙ Ч уФБЧЛХ ВПЕЧЩЕ ДПОЕУЕОЙС П ОБЫЕК ДЕСФЕМШОПУФЙ Й, РТЕЦДЕ ЮЕН РПДРЙУЩЧБФШ ЙИ, РП ОЕУЛПМШЛХ ТБЪ ЮЙФБМЙ, Б УМПЧБТШ хЫБЛПЧБ ВЩМ Х ОБУ ОБУФПМШОПК ЛОЙЗПК.
***
дБЦЕ Ч УБНПЕ ФСЦЕМПЕ ЧТЕНС ЧПКОЩ уФБМЙО МАВЙМ ЧП ЧУЕН РПТСДПЛ Й ФТЕВПЧБМ ЕЗП ПФ ДТХЗЙИ…
еУМЙ ЧЩ ПВТБФЙФЕ ЧОЙНБОЙЕ ОБ ДПЛХНЕОФЩ, ЛПФПТЩЕ РПДРЙУЩЧБМЙУШ Ч ФП ЧТЕНС, ХЧЙДЙФЕ, ЮФП уФБМЙО, ИПФС Й СЧМСМУС ЗМБЧПК РТБЧЙФЕМШУФЧБ Й зЕОЕТБМШОЩН УЕЛТЕФБТЕН ОБЫЕК РБТФЙЙ, Ч ЪБЧЙУЙНПУФЙ ПФ УПДЕТЦБОЙС ДПЛХНЕОФБ УЛТПНОП ДПЧПМШУФЧПЧБМУС ЙОПЗДБ Й ФТЕФШЙН НЕУФПН, УФБЧС УЧПА РПДРЙУШ РПД ОЙН.
уМПЧП «С» Ч ДЕМПЧПН МЕЛУЙЛПОЕ уФБМЙОБ ПФУХФУФЧПЧБМП. ьФЙН УМПЧПН ПО РПМШЪПЧБМУС МЙЫШ ТБУУЛБЪЩЧБС МЙЮОП П УЕВЕ. фБЛЙИ ЧЩТБЦЕОЙК, ЛБЛ «С ДБМ ХЛБЪБОЙЕ», «С ТЕЫЙМ» Й ФПНХ РПДПВОПЕ, ЧППВЭЕ ОЕ УХЭЕУФЧПЧБМП, ИПФС ЧУЕ НЩ ЪОБЕН, ЛБЛПК ЧЕУ ЙНЕМ уФБМЙО Й ЮФП ЙНЕООП ПО, Б ОЕ ЛФП ДТХЗПК, Ч ФЕ ЧТЕНЕОБ НПЗ ЙЪЯСУОСФШУС ПФ РЕТЧПЗП МЙГБ. чЕЪДЕ Й ЧУЕЗДБ Х ОЕЗП ВЩМЙ «НЩ».
нОЕ ЪБРПНОЙМБУШ ИБТБЛФЕТОБС ПУПВЕООПУФШ Ч ПВТБЭЕОЙСИ Л чЕТИПЧОПНХ зМБЧОПЛПНБОДХАЭЕНХ. с ОЙ ТБЪХ ОЕ УМЩЫБМ, ЮФПВЩ ЛФП-ОЙВХДШ ПВТБЭБМУС Л ОЕНХ, ОБЪЩЧБС ЕЗП ЧПЙОУЛПЕ ЪЧБОЙЕ ЙМЙ ДПМЦОПУФШ. пВТБЭБСУШ, ЧУЕ ЗПЧПТЙМЙ: «фПЧБТЙЭ уФБМЙО». ьФЙ УМПЧБ ЧУЕЗДБ РТПЙЪОПУЙМЙУШ Й Ч ПФЧЕФБИ ОБ ЕЗП ЧПРТПУЩ. пФЧЕЮБЧЫЙЕ ЗПЧПТЙМЙ: «дБ, ФПЧБТЙЭ уФБМЙО», «нПЗХ, ФПЧБТЙЭ уФБМЙО» ЙМЙ «оЕФ, ФПЧБТЙЭ уФБМЙО» Й Ф.Р. дХНБЕФУС, ЮФП ФБЛБС ЖПТНБ ПВТБЭЕОЙС Ч ФП ЧТЕНС ВЩМБ ВПМЕЕ РТЙЕНМЕНПК ДМС УБНПЗП уФБМЙОБ. й МЙГБ, ЮБУФП УПРТЙЛБУБЧЫЙЕУС У ОЙН, ОЕ НПЗМЙ ОЕ ХЮЙФЩЧБФШ ЬФПЗП. нОЕ РТЙЫМПУШ УМЩЫБФШ, ЛБЛ ПДЙО ЙЪ РТЙУХФУФЧХАЭЙИ ОБЪЩЧБМ чЕТИПЧОПЗП зМБЧОПЛПНБОДХАЭЕЗП РП ЙНЕОЙ Й ПФЮЕУФЧХ, РПДЮЕТЛЙЧБС ФЕН УБНЩН УЧПЕ УФТЕНМЕОЙЕ ВЩФШ ВПМЕЕ ВМЙЪЛЙН Л ОЕНХ, ОЕЦЕМЙ ДТХЗЙЕ. уФБМЙО ОЙЮЕЗП, ЛПОЕЮОП, ОЕ УЛБЪБМ РП ЬФПНХ РПЧПДХ, ОП УЧПЕ СЧОПЕ ОЕДПЧПМШУФЧП ЧЕУШНБ ХВЕДЙФЕМШОП ЧЩТБЪЙМ ЦЕУФПН Й НЙНЙЛПК. дПЛХНЕОФЩ, РЙУШНБ Й ДТХЗЙЕ ДЕМПЧЩЕ ВХНБЗЙ, ОБРТБЧМСЧЫЙЕУС ЕНХ, ЛБЛ РТБЧЙМП, ЙНЕМЙ ЛПТПФЛЙК БДТЕУ: «гл члр(В). фПЧБТЙЭХ уФБМЙОХ».
чЕТИПЧОЩК зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК ОЕ МАВЙМ, ЮФПВЩ ТБЪЗПЧПТЩ У ОЙН ЧЩИПДЙМЙ ЪБ РТЕДЕМЩ ЕЗП ДЧЕТЕК. оБРПМЕПО ЗПЧПТЙМ, ЮФП УЕЛТЕФ ЕУФШ УЕЛТЕФ, РПЛБ ЕЗП ЪОБЕФ ПДЙО ЮЕМПЧЕЛ. х уФБМЙОБ НПЗМЙ ЪОБФШ УЕЛТЕФ Й ДЧБ, Й ФТЙ ЮЕМПЧЕЛБ: ПО Й ФЕ, У ЛЕН ЫМБ ВЕУЕДБ. оП ЕУМЙ ПО, РПЗПЧПТЙЧ У ЛЕН-ОЙВХДШ ЙЪ ФПЧБТЙЭЕК, РТЕДХРТЕЦДБМ: «пВ ЬФПН ЪОБЕФЕ ЧЩ Й С», – ФП НПЦЕФЕ ВЩФШ ХЧЕТЕОЩ: ОЙ ПДЙО ЮЕМПЧЕЛ ОЕ ТЕЫБМУС УЛБЪБФШ ЛПНХ-МЙВП П УПУФПСЧЫЕНУС ТБЪЗПЧПТЕ, Й УЕЛТЕФ ПУФБЧБМУС УЕЛТЕФПН. рП ЛТБКОЕК НЕТЕ НОЕ ОЕ ЙЪЧЕУФОЩ ФБЛЙЕ МАДЙ, ЛПФПТЩЕ ВЩ ДЕМБМЙ ФТЕФШЕ МЙГП ПВМБДБФЕМЕН ЬФПЗП УЕЛТЕФБ.
л МАДСН, ЛПФПТЩЕ ТБВПФБМЙ У ОЙН, уФБМЙО ВЩМ ПЮЕОШ ЧОЙНБФЕМЕО, ПО УЮЙФБМУС У ФЕН, ЮФП ОБ ЧПКОЕ НПЦЕФ ВЩФШ ЧУСЛПЕ.
йЪЧЕУФОП, ЮФП й.у. лПОЕЧ ЧУМЕДУФЧЙЕ ОЕХДБЮ ОБ ЖТПОФЕ (ТЕЮШ ЙДЕФ П УПТПЛ РЕТЧПН Й УПТПЛ ЧФПТПН ЗПДБИ) ДЧБЦДЩ ПЛБЪЩЧБМУС РПД ХЗТПЪПК УХДБ Й УХТПЧПЗП РТЙЗПЧПТБ. й ПВБ ТБЪБ уФБМЙО ВТБМ ЕЗП РПД ЪБЭЙФХ, ЧЙДС, ЮФП ОБ ЧПКОЕ ЙОПЗДБ УЛМБДЩЧБЕФУС ФБЛБС ПВУФБОПЧЛБ, ЛПЗДБ ПДЙО ЮЕМПЧЕЛ, ВХДШ ПО ДБЦЕ УЕНЙ РСДЕК ЧП МВХ, МЙЮОП УДЕМБФШ ОЙЮЕЗП ОЕ НПЦЕФ. оБДП УЛБЪБФШ, ЮФП йЧБО уФЕРБОПЧЙЮ лПОЕЧ РПЛБЪБМ УЕВС ХДЙЧЙФЕМШОП ИТБВТЩН ЮЕМПЧЕЛПН. фБЛ, ЛПНБОДХС лБМЙОЙОУЛЙН ЖТПОФПН Й РПМХЮЙЧ ДПОЕУЕОЙЕ, ЮФП ПДОБ ЙЪ ТПФ ПУФБЧЙМБ УЧПЙ РПЪЙГЙЙ Й ПФПЫМБ, ПО РПЕИБМ ФХДБ, МЙЮОП ТХЛПЧПДЙМ ВПЕН Й ЧПУУФБОПЧЙМ РТЕЦОЕЕ РПМПЦЕОЙЕ. рТБЧДБ, С ВЩМ УЧЙДЕФЕМЕН, ЛБЛ чЕТИПЧОЩК ТХЗБМ ЕЗП ЪБ ФБЛЙЕ РПУФХРЛЙ, ЧЩЗПЧБТЙЧБС ЕНХ, ЮФП ОЕ ДЕМП ЛПНБОДХАЭЕЗП ЖТПОФПН МЙЮОП ЪБОЙНБФШУС ЧПРТПУБНЙ, ЛПФПТЩЕ ДПМЦОЩ ТЕЫБФШ, Ч МХЮЫЕН УМХЮБЕ, ЛПНБОДЙТЩ РПМЛПЧ. оП ИТБВТЩИ МАДЕК уФБМЙО ПЮЕОШ ХЧБЦБМ Й ГЕОЙМ.
оБДП УЛБЪБФШ, Ч ЛПНБОДПЧБОЙЙ РТСНП ОЕ ЧЕЪМП (ЕУМЙ ЬФП ЧЩТБЦЕОЙЕ ДПУФБФПЮОП ДМС ПРТЕДЕМЕОЙС УХФЙ ДЕМБ) ЗЕОЕТБМХ б.й. еТЈНЕОЛП. оЕ ТБЪ ЕЗП РЕТЕВТБУЩЧБМЙ У НЕУФБ ОБ НЕУФП У ПДЙОБЛПЧЩН ТЕЪХМШФБФПН, Й МЙЫШ Ч 1944 ЗПДХ, ЛПЗДБ ЙЪНЕОЙМПУШ РПМПЦЕОЙЕ ОБ ЧУЕИ ЖТПОФБИ, ДЕМБ Х ОЕЗП ВПМЕЕ ЙМЙ НЕОЕЕ РПЫМЙ. л ОЕХДБЮОЙЛБН УМЕДХЕФ ПФОЕУФЙ Й ж.й. зПМЙЛПЧБ, ЛПФПТПНХ РТЙЫМПУШ ХКФЙ У ЖТПОФПЧПЗП ЛПНБОДПЧБОЙС ОБ ЛБДТЩ.
оЕ ТБЪ НОЕ РТЙИПДЙМПУШ ИМПРПФБФШ ЪБ ЛПЗП-ОЙВХДШ РЕТЕД чЕТИПЧОЩН зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙН ЙМЙ ВЩФШ УЧЙДЕФЕМЕН ФПЗП, ЛБЛ ЬФП ДЕМБАФ ДТХЗЙЕ. фБЛ, ПДОБЦДЩ, ОЕЙЪЧЕУФОП ЛБЛЙНЙ РХФСНЙ, РПСЧЙМУС Х НЕОС ОБ УФПМЕ ЪБНХУПМЕООЩК ФТЕХЗПМШОЙЛ-РЙУШНП: «зТБЦДБОЙОХ ЛПНБОДХАЭЕНХ зПМПЧБОПЧХ». рТЙЪОБФШУС, У ФБЛЙНЙ БДТЕУБНЙ С ЕЭЕ РЙУЕН ОЕ РПМХЮБМ. вЩУФТП ЧУЛТЩЧ ЕЗП, УТБЪХ РПУНПФТЕМ ОБ РПДРЙУШ: «нБОУЧЕФПЧ». оЕХЦЕМЙ ЬФП ЛПНБОДЙТ ПФТСДБ ЙЪ чПУФПЮОП-уЙВЙТУЛПЗП ХРТБЧМЕОЙС зчж?
дЕКУФЧЙФЕМШОП, РЙУШНП ВЩМП ПФ ОЕЗП, Б УЙДЕМ ПО Ч МБЗЕТСИ ЗДЕ-ФП ОБ лПМЩНЕ, ПВЧЙОЕООЩК Ч ЫРЙПОБЦЕ Ч РПМШЪХ сРПОЙЙ Й БТЕУФПЧБООЩК Ч 1938 ЗПДХ.
нБОУЧЕФПЧ РТПУЙМ РПНПЮШ ЕНХ. уБН ПО РТПЙУИПДЙМ ЙЪ ЗТХЪЙОУЛЙИ ЛОСЪЕК, ОП, ЛБЛ ЙЪЧЕУФОП, ЛОСЪШС ЬФЙ РПДЮБУ, ЛТПНЕ ПВЭЙРБООПЗП РЕФХИБ, ОЙЮЕЗП ОЕ ЙНЕМЙ. лБЛ МЕФЮЙЛ Й ЛПНБОДЙТ ПФТСДБ, нБОУЧЕФПЧ, ПУФБЧБСУШ ВЕУРБТФЙКОЩН, РПМШЪПЧБМУС ВПМШЫЙН БЧФПТЙФЕФПН УТЕДЙ ФПЧБТЙЭЕК, Й ХЦ ЮФП-ЮФП, Б ЧЕТУЙС П ЕЗП СРПОУЛПН ЫРЙПОБЦЕ ОЙЛБЛ ОЕ ХЛМБДЩЧБМБУШ Ч НПЕК ЗПМПЧЕ. чУРПНОЙМ С Й УЧПЙ НЩФБТУФЧБ Ч йТЛХФУЛЕ. нЕОС ЧЕДШ ФПЦЕ РЩФБМЙУШ РТЙПВЭЙФШ Л ЛБЛПК-ФП ТБЪЧЕДЛЕ.
чЕЮЕТПН С РТЙЫЕМ ДПНПК Л й.ч. уФБМЙОХ, ТБУУЛБЪБМ ЕНХ П РПМХЮЕООПН РЙУШНЕ, Б ЪБПДОП Й П УЧПЕК ЙТЛХФУЛПК ЙУФПТЙЙ…
– юФП-ФП П ЛОСЪШСИ нБОУЧЕФПЧЩИ ОЙЮЕЗП ПУПВЕООПЗП ОЕ УМЩЫБМ, – УЛБЪБМ ПО. – чЩ ИПТПЫП ЪОБЕФЕ ЬФПЗП нБОУЧЕФПЧБ?
– с ОЕ ФПМШЛП ИПТПЫП ЕЗП ЪОБА, ОП ТХЮБАУШ ЪБ ОЕЗП Й РТПЫХ ТБЪТЕЫЙФШ ЪБВТБФШ ЕЗП Л ОБН Ч бдд.
– оХ ЮФП ЦЕ, ЕУМЙ ЧЩ ХЧЕТЕОЩ Ч ОЕН Й ТХЮБЕФЕУШ ЪБ ОЕЗП, НЩ УЕКЮБУ РПРТПУЙН ОБРТБЧЙФШ ЕЗП Л ЧБН.
пО РПДПЫЕМ Л ФЕМЕЖПОХ, ОБВТБМ ОПНЕТ.
– х НЕОС зПМПЧБОПЧ. иПДБФБКУФЧХЕФ ЪБ ВЩЧЫЕЗП УЧПЕЗП ЛПНБОДЙТБ ПФТСДБ. уЮЙФБА, РТПУШВХ ЕЗП УМЕДХЕФ ТБУУНПФТЕФШ: ЪТС ЮЕМПЧЕЛ РТПУЙФШ ОЕ ВХДЕФ.
– рТЙЕДЕФЕ Л УЕВЕ, РПЪЧПОЙФЕ вЕТЙС, – УЛБЪБМ уФБМЙО. оБ ЬФПН НЩ Й ТБУРТПУФЙМЙУШ.
лУФБФЙ ЗПЧПТС, уФБМЙО ЧУЕЗДБ, ЛПЗДБ Л ОЕНХ РТЙЕЪЦБМЙ ДПНПК, ЧУФТЕЮБМ Й РЩФБМУС РПНПЮШ ТБЪДЕФШУС, Б РТЙ ХИПДЕ ЗПУФС, ЕУМЙ ЧЩ ВЩМЙ ПДЙО, РТПЧПЦБМ Й РПНПЗБМ ПДЕФШУС. с ЧУЕЗДБ РПЮЕНХ-ФП ЮХЧУФЧПЧБМ УЕВС РТЙ ЬФПН УФТБЫОП ОЕМПЧЛП Й ЧУЕЗДБ, ЧИПДС Ч ДПН, ОБ ИПДХ УОЙНБМ ЫЙОЕМШ ЙМЙ ЖХТБЦЛХ. хИПДС, ФБЛЦЕ УФБТБМУС ВЩУФТЕЕ ЧЩКФЙ ЙЪ ЛПНОБФЩ Й ПДЕФШУС ДП ФПЗП, ЛБЛ РПДПКДЕФ уФБМЙО. фБЛ ВЩМП Й ОБ ЬФПФ ТБЪ.
рТЙЕИБМ Л УЕВЕ Ч ЫФБВ, НОЕ УЛБЪБМЙ, ЮФП ДЧБЦДЩ ХЦЕ ЪЧПОЙМЙ ПФ вЕТЙС Й ЮФПВЩ С УЕКЮБУ ЦЕ ЕНХ РПЪЧПОЙМ.
– юФП ЬФП Х ФЕВС ФБН ЪБ РТЙСФЕМШ УЙДЙФ?! – ЗТХВП УРТПУЙМ НЕОС вЕТЙС, ЛБЛ ФПМШЛП С У ОЙН УПЕДЙОЙМУС.
с РПОСМ, ЮФП ПО ВЩМ ОЕДПЧПМЕО НПЙН ОЕРПУТЕДУФЧЕООЩН ПВТБЭЕОЙЕН Л уФБМЙОХ.
с ТБУУЛБЪБМ П УХФЙ ДЕМБ Й УППВЭЙМ, ЗДЕ ОБИПДЙФУС нБОУЧЕФПЧ. юЕТЕЪ ОЕЛПФПТПЕ ЧТЕНС НОЕ РПЪЧПОЙМ вЕТЙС Й УЛБЪБМ, ЮФП нБОУЧЕФПЧ УЛПТП РТЙВХДЕФ ЛП НОЕ Й ЮФПВЩ С ОБРЙУБМ ДПЛХНЕОФ У РТПУШВПК П ЕЗП ПУЧПВПЦДЕОЙЙ Й ОБРТБЧМЕОЙЙ Ч НПЕ ТБУРПТСЦЕОЙЕ. чРТЕДШ, ДБМ ХЛБЪБОЙЕ вЕТЙС, РП ЬФЙН ЧПРТПУБН ВЕУРПЛПЙФШ уФБМЙОБ ОЕ ОХЦОП, Б ЕУМЙ ЮФП-МЙВП ЧПЪОЙЛОЕФ, ПВТБЭБФШУС ОЕРПУТЕДУФЧЕООП Л ОЕНХ, ЮЕН С Й ОЕ РТЕНЙОХМ Ч ДБМШОЕКЫЕН ЧПУРПМШЪПЧБФШУС.
ч ФПФ ЦЕ ДЕОШ НОПА ВЩМП ОБРЙУБОП ПЖЙГЙБМШОПЕ РЙУШНП Ч оБТЛПНЧОХДЕМ.
юЕТЕЪ ОЕЛПФПТПЕ ЧТЕНС НОЕ РПЪЧПОЙМЙ Й УППВЭЙМЙ, ЮФП нБОУЧЕФПЧ УЛПТП РТЙВХДЕФ ЛП НОЕ. дЕКУФЧЙФЕМШОП, ПО РТЙВЩМ ВХЛЧБМШОП ЮЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК, ЧПЕЧБМ ПФМЙЮОП, РПМХЮЙМ ОЕУЛПМШЛП ВПЕЧЩИ ОБЗТБД Й ЪБЛПОЮЙМ ЧПКОХ НБКПТПН. нОПЗП УДЕМБМ ПО ВПЕЧЩИ ЧЩМЕФПЧ РП ПВЕУРЕЮЕОЙА АЗПУМБЧУЛЙИ РБТФЙЪБО, ЮФП СЧМСМПУШ Ч ФП ЧТЕНС ЧЕУШНБ УМПЦОЩН ДЕМПН Й П ЮЕН С ОБРЙЫХ ОЕУЛПМШЛП РПЪЦЕ. чП ЧУСЛПН УМХЮБЕ, ПО ВЩМ ЙУФЙООЩН УПЧЕФУЛЙН РБФТЙПФПН Й РТЕЛТБУОЩН МЕФЮЙЛПН.
чРПУМЕДУФЧЙЙ НОЕ ХДБМПУШ ДПЗПЧПТЙФШУС Й П ФПН, ЮФП ЧУЕ УВЙФЩЕ МЕФЮЙЛЙ Й ЮМЕОЩ ОБЫЙИ ВПЕЧЩИ ЬЛЙРБЦЕК, РПРБЧЫЙЕ ФЕНЙ ЙМЙ ЙОЩНЙ РХФСНЙ УОПЧБ ОБ ОБЫХ ФЕТТЙФПТЙА, ВХДХФ ОЕНЕДМЕООП ЧПЪЧТБЭБФШУС Ч бдд, НЙОХС ЧУСЛЙЕ НЕУФБ РТПЧЕТПЛ. фБЛ ЧУА ЧПКОХ Й ДЕМБМПУШ.
***
юФПВЩ РПЛБЪБФШ МЙГП уФБМЙОБ, ИПФЕМ ВЩ РТЙЧЕУФЙ ЕЭЕ ПДЙО РТЙНЕТ. нОЕ ДПМПЦЙМЙ, ЮФП РТЙЕИБМ БЧЙБГЙПООЩК ЛПОУФТХЛФПТ б.о. фХРПМЕЧ Й ИПЮЕФ УП НОПК РЕТЕЗПЧПТЙФШ.
– рХУФШ УЕКЮБУ ЦЕ ЪБИПДЙФ. ъБЮЕН ЧЩ НОЕ РТЕДЧБТЙФЕМШОП ДПЛМБДЩЧБЕФЕ?!
– дЕМП Ч ФПН, ФПЧБТЙЭ ЛПНБОДХАЭЙК, ЮФП бОДТЕК оЙЛПМБЕЧЙЮ РПД ПИТБОПК… лБЛ ЕЗП – ПДОПЗП Л ЧБН ЙМЙ У ПИТБОПК?
– лПОЕЮОП ПДОПЗП!
чПЫЕМ бОДТЕК оЙЛПМБЕЧЙЮ фХРПМЕЧ. ьФПФ ЧЕМЙЛЙК ПРФЙНЙУФ, ЛПФПТПНХ ОЕМЕЗЛП ДПУФБМБУШ ЦЙЪОШ, ХМЩВБСУШ, РПЪДПТПЧБМУС. с РТЕДМПЦЙМ ЕНХ УЕУФШ, ЮХЧУФЧХС ЛБЛХА-ФП ОЕМПЧЛПУФШ, УМПЧОП Й С ЧЙОПЧБФ Ч ЕЗП ФЕРЕТЕЫОЕН РПМПЦЕОЙЙ. тБЪЗПЧПТ ЪБЫЕМ П ЖТПОФПЧПН ВПНВБТДЙТПЧЭЙЛЕ фХ-2 Й П ЧПЪНПЦОПУФЙ ЕЗП РТЙНЕОЕОЙС Ч бЧЙБГЙЙ ДБМШОЕЗП ДЕКУФЧЙС.
оЕУНПФТС ОБ УЧПЙ ИПТПЫЙЕ, РП ФПЗДБЫОЙН ЧТЕНЕОБН, ЛБЮЕУФЧБ, ЬФПФ УБНПМЕФ ВЩМ ТБУУЮЙФБО ОБ ПДОПЗП МЕФЮЙЛБ, ЮФП РТЙ ДМЙФЕМШОЩИ РПМЕФБИ ОБУ ОЕ ХУФТБЙЧБМП. лПОУФТХЛФПТ УЛБЪБМ, ЮФП ЕУФШ ЧПЪНПЦОПУФШ РПУБДЙФШ Ч ЬФПФ УБНПМЕФ ЧФПТПЗП МЕФЮЙЛБ, Й РПЛБЪБМ, ЛБЛ ОХЦОП ХУПЧЕТЫЕОУФЧПЧБФШ ЛБВЙОХ. б С УМХЫБМ ЕЗП Й ДХНБМ: «чПФ ЬФП ЮЕМПЧЕЛ! х ОЕЗП ФБЛЙЕ ОЕРТЙСФОПУФЙ, Б ПО ОЕ РЕТЕУФБЕФ ЪБОЙНБФШУС МАВЙНЩН ДЕМПН, РТПДПМЦБЕФ ЪБВПФЙФШУС ПВ ХЛТЕРМЕОЙЙ ОБЫЙИ чПЕООП-чПЪДХЫОЩИ уЙМ». нОЕ УФБМП ОЕ РП УЕВЕ. с ЮХЧУФЧПЧБМ Й РПОЙНБМ, ЮФП ФБЛПЕ ПФОПЫЕОЙЕ Л МАДСН – ЬФП «ПФТЩЦЛЙ» РЕЮБМШОПЗП РТПЫМПЗП, ЛПФПТПЕ С Й УБН РЕТЕЦЙМ. й С ТЕЫЙМ, ЮФП ОБДП ПВ ЬФПН РПЗПЧПТЙФШ УП уФБМЙОЩН.
чУЛПТЕ С ВЩМ Ч лТЕНМЕ. дПМПЦЙМ чЕТИПЧОПНХ П УЧПЙИ ДЕМБИ, Й ОБ ЧПРТПУ, ЮФП ОПЧПЗП, РЕТЕДБМ П УЧПЕК ВЕУЕДЕ У ЛПОУФТХЛФПТПН Й ЕЗП РТЕДМПЦЕОЙЙ ЙУРПМШЪПЧБФШ ЬФПФ УБНПМЕФ Ч бдд.
чЕТИПЧОЩК зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК ЪБЙОФЕТЕУПЧБМУС ФБЛПК ЧПЪНПЦОПУФША Й УРТПУЙМ, ЮФП ДМС ЬФПЗП ОХЦОП.
дПМПЦЙЧ ИБТБЛФЕТЙУФЙЛЙ фХ-2, С ЧЩУЛБЪБМ НОЕОЙЕ, ЮФП ВЕЪ ЧФПТПЗП МЕФЮЙЛБ УБНПМЕФ ДМС бдд ОЕ РПДПКДЕФ, ФБЛ ЛБЛ ВПЕЧБС ТБВПФБ ОБ йМ-4, ФПЦЕ У ПДОЙН МЕФЮЙЛПН, ЧЩЪЩЧБЕФ Х ОБУ ВПМШЫЙЕ ФТХДОПУФЙ, ЙУЛМАЮБАЭЙЕ ЧПЪНПЦОПУФШ РТПЧПЪЛЙ ОБ ВПЕЧЩЕ ЪБДБОЙС ЧЧПДЙНЩИ Ч УФТПК РЙМПФПЧ ЙЪ-ЪБ ПФУХФУФЧЙС ЧФПТПЗП ХРТБЧМЕОЙС, Б ФБЛЦЕ Ч УЧСЪЙ У ФЕН, ЮФП НОПЗПЮБУПЧПЕ, ВЕЪ ЛБЛПЗП-МЙВП ПФДЩИБ, РТЕВЩЧБОЙЕ Ч ЧПЪДХИЕ ОБ ЬФПН УБНПМЕФЕ УЙМШОП ХФПНМСЕФ МЕФЮЙЛБ. уФБМЙО У ЬФЙН УПЗМБУЙМУС.
чУЕ ЧПРТПУЩ ВЩМЙ ТЕЫЕОЩ, ОП С ОЕ ХИПДЙМ.
– чЩ ЮФП-ФП ИПФЙФЕ Х НЕОС УРТПУЙФШ?
– фПЧБТЙЭ уФБМЙО, ЪБ ЮФП УЙДЙФ фХРПМЕЧ?..
чПРТПУ ВЩМ ОЕПЦЙДБООЩН.
чПГБТЙМПУШ ДПЧПМШОП ДМЙФЕМШОПЕ НПМЮБОЙЕ. уФБМЙО, ЧЙДЙНП, ТБЪНЩЫМСМ.
– зПЧПТСФ, ЮФП ПО ОЕ ФП БОЗМЙКУЛЙК, ОЕ ФП БНЕТЙЛБОУЛЙК ЫРЙПО… – фПО ПФЧЕФБ ВЩМ ОЕПВЩЮЕО, ОЕ ВЩМП Ч ОЕН ОЙ ФЧЕТДПУФЙ, ОЙ ХЧЕТЕООПУФЙ.
– оЕХЦЕМЙ ЧЩ ЬФПНХ ЧЕТЙФЕ, ФПЧБТЙЭ уФБМЙО?! – ЧЩТЧБМПУШ Х НЕОС.
– б ФЩ ЧЕТЙЫШ?! – РЕТЕИПДС ОБ «ФЩ» Й РТЙВМЙЪЙЧЫЙУШ ЛП НОЕ ЧРМПФОХА, УРТПУЙМ ПО.
– оЕФ, ОЕ ЧЕТА, – ТЕЫЙФЕМШОП ПФЧЕФЙМ С.
– й С ОЕ ЧЕТА! – ЧДТХЗ ПФЧЕФЙМ уФБМЙО.
фБЛПЗП ПФЧЕФБ С ОЕ ПЦЙДБМ Й УФПСМ Ч ЗМХВПЮБКЫЕН ЙЪХНМЕОЙЙ.
– чУЕЗП ИПТПЫЕЗП, – РПДОСЧ ТХЛХ, УЛБЪБМ уФБМЙО. ьФП ЪОБЮЙМП, ЮФП ОБ УЕЗПДОС ТБЪЗПЧПТ УП НОПК ПЛПОЮЕО.
с ЧЩЫЕМ. нОПЗПЕ С РЕТЕДХНБМ РП ДПТПЗЕ Ч УЧПК ЫФБВ…
юЕТЕЪ ОЕЛПФПТПЕ ЧТЕНС С ХЪОБМ ПВ ПУЧПВПЦДЕОЙЙ бОДТЕС оЙЛПМБЕЧЙЮБ, ЮЕНХ ВЩМ ОЕУЛБЪБООП ТБД. тБЪЗПЧПТПЧ ОБ ЬФХ ФЕНХ УП уФБМЙОЩН ВПМШЫЕ ОЙЛПЗДБ ОЕ ВЩМП.
тБВПФБС Ч уФБЧЛЕ, С ОЕ ТБЪ ХВЕЦДБМУС: УПНОЕЧБСУШ Ч ЮЕН-ФП, уФБМЙО ЙУЛБМ ПФЧЕФ, Й ЕУМЙ ПО ОБИПДЙМ ЬФПФ ПФЧЕФ Х МАДЕК, У НОЕОЙЕН ЛПФПТЩИ УЮЙФБМУС, ЧПРТПУ ТЕЫБМУС НЗОПЧЕООП. чРПУМЕДУФЧЙЙ С ХЪОБМ, ЮФП ДПВТХА ТПМШ Ч ЦЙЪОЙ ТСДБ ТХЛПЧПДСЭЙИ ТБВПФОЙЛПЧ УЩЗТБМЙ НБТЫБМЩ у.л. фЙНПЫЕОЛП Й з.л. цХЛПЧ. оП, Л УПЦБМЕОЙА, Ч ФЕ ЧТЕНЕОБ НБМП ОБИПДЙМПУШ ФПЧБТЙЭЕК, ВТБЧЫЙИ ОБ УЕВС ПФЧЕФУФЧЕООПУФШ ЪБ ФЕИ ЙМЙ ЙОЩИ МАДЕК, ИПФС ФБЛЙЕ ЧПЪНПЦОПУФЙ, ЛПОЕЮОП, ВЩМЙ Х ЛБЦДПЗП ПВЭБЧЫЕЗПУС УП уФБМЙОЩН. пУПВЕООП НОЕ ИПФЕМПУШ ВЩ ЧЩДЕМЙФШ уЕНЈОБ лПОУФБОФЙОПЧЙЮБ фЙНПЫЕОЛП. нОПЗЙИ ЧЩЪЧПМЙМ ПО ЙЪ ВЕДЩ, Б ОЕЛПФПТЩЕ ЙЪВЕЦБМЙ БТЕУФБ ВМБЗПДБТС ЕЗП РТСНПНХ ЧНЕЫБФЕМШУФЧХ.
…рПНОА ПДЙО УМХЮБК, П ЛПФПТПН ХЪОБМ С ЙЪ ТБЪЗПЧПТПЧ Ч уФБЧЛЕ. дЕМП ВЩМП ФБЛ: РТЙВЩМ МЕФЮЙЛ-ЙУФТЕВЙФЕМШ Ч лТЕНМШ, Ч чЕТИПЧОЩК уПЧЕФ, РПМХЮБФШ УЧПА ОБЗТБДХ – ъЧЕЪДХ зЕТПС уПЧЕФУЛПЗП уПАЪБ. ъЧЕЪДХ ПО РПМХЮЙМ, ПФНЕФЙМ, ЛПОЕЮОП, У ФПЧБТЙЭБНЙ ЬФП УПВЩФЙЕ Й ХЦЕ ОПЮША ЫЕМ Ч РТЙРПДОСФПН ОБУФТПЕОЙЙ ДПНПК. чДТХЗ ПО ХУМЩЫБМ ЦЕОУЛЙК ЛТЙЛ. рПУРЕЫЙЧ ОБ РПНПЭШ, МЕФЮЙЛ ХЧЙДЕМ ДЕЧХЫЛХ Й ЧПЪМЕ ОЕЕ НХЦЮЙОХ. ъБМЙЧБСУШ УМЕЪБНЙ, ДЕЧХЫЛБ ПВЯСУОЙМБ, ЮФП Л ОЕК РТЙУФБЕФ ОЕЙЪЧЕУФОЩК ЗТБЦДБОЙО. пЛПОЮЙМПУШ ДЕМП ФТБЗЙЮЕУЛЙ: МЕФЮЙЛ ЪБУФТЕМЙМ ОЕЙЪЧЕУФОПЗП.
нПУЛЧБ ВЩМБ ОБ ЧПЕООПН РПМПЦЕОЙЙ. рПСЧЙМУС РБФТХМШ, МЕФЮЙЛБ ЪБДЕТЦБМЙ Й ДПУФБЧЙМЙ Ч ЛПНЕОДБФХТХ. хВЙФЩК ПЛБЪБМУС ПФЧЕФУФЧЕООЩН ТБВПФОЙЛПН ФБОЛПЧПК РТПНЩЫМЕООПУФЙ. дЕМП ВЩМП ДПМПЦЕОП уФБМЙОХ. тБЪПВТБЧЫЙУШ ЧП ЧУЕИ ДЕФБМСИ, чЕТИПЧОЩК зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК УРТПУЙМ, ЮФП РП УПЧЕФУЛЙН ЪБЛПОБН НПЦОП УДЕМБФШ ДМС МЕФЮЙЛБ. еНХ УЛБЪБМЙ: НПЦОП ФПМШЛП ЧЪСФШ ЕЗП ОБ РПТХЛЙ ДП УХДБ. уФБМЙО ОБРЙУБМ ЪБСЧМЕОЙЕ Ч рТЕЪЙДЙХН чЕТИПЧОПЗП уПЧЕФБ У РТПУШВПК ПФДБФШ МЕФЮЙЛБ ОБ РПТХЛЙ. рТПУШВХ ХДПЧМЕФЧПТЙМЙ, МЕФЮЙЛБ ПУЧПВПДЙМЙ, Й ЕНХ ВЩМП УЛБЪБМП, ЮФП ЕЗП ЧЪСМ ОБ РПТХЛЙ ФПЧБТЙЭ уФБМЙО. мЕФЮЙЛ ЧЕТОХМУС Ч УЧПА ЮБУФШ, ЗЕТПКУЛЙ УТБЦБМУС Й РПЗЙВ Ч ЧПЪДХЫОПН ВПА.
уФБМЙО ОЕТЕДЛП ЗПЧПТЙМ, ЮФП ЗПФПЧ НЙТЙФШУС УП НОПЗЙНЙ ОЕДПУФБФЛБНЙ Ч ЮЕМПЧЕЛЕ, МЙЫШ ВЩ ЗПМПЧБ Х ОЕЗП ВЩМБ ОБ РМЕЮБИ. чУРПНЙОБЕФУС ФБЛПК УМХЮБК: чЕТИПЧОЩК зМБЧОПЛПНБОДХАЭЙК ВЩМ ОЕДПЧПМЕО ТБВПФПК зМБЧОПЗП ЫФБВБ чнж Й УЮЙФБМ, ЮФП ДМС РПМШЪЩ ДЕМБ ОХЦОП ЪБНЕОЙФШ ЕЗП ОБЮБМШОЙЛБ. тЕЛПНЕОДПЧБМЙ ОБ ЬФХ ДПМЦОПУФШ БДНЙТБМБ йУБЛПЧБ. оБТЛПНПН чПЕООП-нПТУЛПЗП жМПФБ ФПЗДБ ВЩМ о.з. лХЪОЕГПЧ, ЛПФПТЩК УПЗМБУЙМУС У ЛБОДЙДБФХТПК, ОП ЪБНЕФЙМ, ЮФП йУБЛПЧХ ФТХДОП ВХДЕФ ТБВПФБФШ, ФБЛ ЛБЛ ЕНХ БНРХФЙТПЧБМЙ ОПЗХ.
– с ДХНБА, ЮФП МХЮЫЕ ТБВПФБФШ У ЮЕМПЧЕЛПН ВЕЪ ОПЗЙ, ЮЕН У ЮЕМПЧЕЛПН ВЕЪ ЗПМПЧЩ, – УЛБЪБМ уФБМЙО.
оБ ЬФПН Й РПТЕЫЙМЙ.
дБЦЕ Ч ФСЦЛЙЕ ЗПДЩ ЧПКОЩ уФБМЙО У ВПМШЫЙН ЧОЙНБОЙЕН ПФОПУЙМУС ЛП ЧУЕНХ ОПЧПНХ, РТПЗТЕУУЙЧОПНХ, ОЕПВИПДЙНПНХ.
ч ПДОХ ЙЪ ОПЮЕК ЪБЫЕМ ЛП НОЕ НПК ЪБНЕУФЙФЕМШ РП УЧСЪЙ Й ТБДЙПОБЧЙЗБГЙЙ о.б. вБКЛХЪПЧ Й УЛБЪБМ, ЮФП НЕОС ИПЮЕФ ЧЙДЕФШ бЛУЕМШ йЧБОПЧЙЮ вЕТЗ, Х ЛПФПТПЗП ЕУФШ НОПЗП ЧБЦОЩИ Й ЙОФЕТЕУОЩИ НЩУМЕК. фБЛ ЛБЛ ТБДЙПОБЧЙЗБГЙС Й ТБДЙПМПЛБГЙС ВЩМЙ Х ОБУ Ч бдд ПУОПЧОЩНЙ УРПУПВБНЙ УБНПМЕФПЧПЦДЕОЙС, С У ЗПФПЧОПУФША ЧУФТЕФЙМУС У бЛУЕМЕН йЧБОПЧЙЮЕН. вЩМ ПО Ч ФП ЧТЕНС, ЕУМЙ ОЕ ПЫЙВБАУШ, ЙОЦЕОЕТ-ЛПОФТ-БДНЙТБМПН. вЕУЕДПЧБМЙ НЩ ДПМЗП. чПРТПУЩ, РПУФБЧМЕООЩЕ ЙН, ЙНЕМЙ ЗПУХДБТУФЧЕООПЕ ЪОБЮЕОЙЕ. тБДЙПМПЛБГЙПООБС РТПНЩЫМЕООПУФШ ФПЗДБ Х ОБУ РПЮФЙ ПФУХФУФЧПЧБМБ. дПУФБФПЮОП УЛБЪБФШ, ЮФП ВПЕЧЩЕ ЛПТБВМЙ БОЗМЙКУЛПЗП ЖМПФБ ЙНЕМЙ ОБ ВПТФХ МПЛБФПТЩ, Ч ФП ЧТЕНС ЛБЛ Х ОБУ ПВ ЬФПН ВЩМП ЧЕУШНБ ФХНБООПЕ РТЕДУФБЧМЕОЙЕ. фПЮОП ФБЛ ЦЕ ПВУФПСМЙ ДЕМБ Й Ч БЧЙБГЙЙ. б ДЧЙЗБФШУС ЧРЕТЕД ВЕЪ ТБДЙПМПЛБГЙПООПК БРРБТБФХТЩ ВЩМП ОЕНЩУМЙНП. бЛУЕМШ йЧБОПЧЙЮ РЕТЕДБМ НОЕ ПВЯЕНЙУФЩК ДПЛМБД, ЛПФПТЩК ПО ВЕЪТЕЪХМШФБФОП ТБУУЩМБМ РП ЧУЕН ЙОУФБОГЙСН. еЗП УППВТБЦЕОЙС П ТБЪЧЙФЙЙ ЬФПК ПВМБУФЙ РТПНЩЫМЕООПУФЙ ВЩМЙ ЧЕУШНБ ЧБЦОЩ.
с ДПМПЦЙМ П РТЕДМПЦЕОЙСИ б.й. вЕТЗБ уФБМЙОХ, Й Ч ФПФ ЦЕ ДЕОШ ВЩМП РТЙОСФП ТЕЫЕОЙЕ П УПЪДБОЙЙ уПЧЕФБ РП ТБДЙПМПЛБГЙЙ РТЙ злп ЧП ЗМБЧЕ У з.н. нБМЕОЛПЧЩН. б.й. вЕТЗ ВЩМ ОБЪОБЮЕО ЪБНЕУФЙФЕМЕН РТЕДУЕДБФЕМС ЬФПЗП уПЧЕФБ. фБЛ ТЕЫБМЙУШ ЧБЦОЩЕ ДМС ЗПУХДБТУФЧБ ЧПРТПУЩ.
чУСЛПЕ ДЕМП уФБМЙО РПДЮЙОСМ ПРТЕДЕМЕООПК, ЛПОЛТЕФОПК ГЕМЙ. фБЛ, в.н. ыБРПЫОЙЛПЧ, ОБЪОБЮЕООЩК ОБЮБМШОЙЛПН бЛБДЕНЙЙ зЕОЕТБМШОПЗП ЫФБВБ, РТЕДУФБЧЙМ РМБО ЪБОСФЙК УП УМХЫБФЕМСНЙ, ЗДЕ РТЙНЕТОП ФТЕФШ ЧТЕНЕОЙ УТБЧОЙФЕМШОП ЛТБФЛПУТПЮОПЗП ЛХТУБ ПФЧПДЙМБУШ РПМЙФЙЮЕУЛПНХ ПВТБЪПЧБОЙА. рТПЮЙФБЧ РТЕДУФБЧМЕООЩК РМБО, уФБМЙО ЧЕУШ ЬФПФ ТБЪДЕМ ЧЩЮЕТЛОХМ Й ДБМ ХЛБЪБОЙЕ ТБУЫЙТЙФШ ЧПЕООЩЕ ДЙУГЙРМЙОЩ, УЛБЪБЧ РТЙ ЬФПН:
– уЧПА РПМЙФЙЮЕУЛХА ПВТБЪПЧБООПУФШ ОБЫЙ ЛПНБОДОЩЕ ЛБДТЩ ПЮЕОШ ИПТПЫП РПЛБЪБМЙ Й РПЛБЪЩЧБАФ ОБ ЖТПОФЕ, Б ЧПФ ЧПЕООЩИ РПЪОБОЙК ЙН ЕЭЕ ОЕ ИЧБФБЕФ. ьФП – ЗМБЧОПЕ, ОБ ЬФП Й ДЕМБКФЕ ХРПТ.
***
лБЛ С ХЦЕ ХРПНЙОБМ, уФБМЙО ЮБУФП ЪЧПОЙМ РП ФЕМЕЖПОХ Й УРТБЧМСМУС П ДЕМБИ. чЕУШНБ ОЕТЕДЛП ПО УРТБЫЙЧБМ ФБЛЦЕ Й П ЪДПТПЧШЕ, Й П УЕНШЕ: «еУФШ МЙ Х ЧБУ ЧУЕ, ОЕ ОХЦДБЕФЕУШ МЙ Ч ЮЕН, ОЕ ОХЦОП МЙ ЮЕН-МЙВП РПНПЮШ УЕНШЕ?» уФТПЗЙК УРТПУ РП ТБВПФЕ Й ПДОПЧТЕНЕООП ЪБВПФБ П ЮЕМПЧЕЛЕ ВЩМЙ Х ОЕЗП ОЕТБЪТЩЧОЩ, ПОЙ УПЮЕФБМЙУШ Ч ОЕН ФБЛ ЕУФЕУФЧЕООП, ЛБЛ ДЧЕ ЮБУФЙ ПДОПЗП ГЕМПЗП, Й ПЮЕОШ ГЕОЙМЙУШ ЧУЕНЙ ВМЙЪЛП УПРТЙЛБУБЧЫЙНЙУС У ОЙН МАДШНЙ. рПУМЕ ФБЛЙИ ТБЪЗПЧПТПЧ ЛБЛ-ФП ЪБВЩЧБМЙУШ ФСЗПФЩ Й ОЕЧЪЗПДЩ. чЩ ЮХЧУФЧПЧБМЙ, ЮФП У ЧБНЙ ЗПЧПТЙФ ОЕ ФПМШЛП ЧЕТЫЙФЕМШ УХДЕВ, ОП Й РТПУФП ЮЕМПЧЕЛ…
оП ВЩМЙ РП ЬФПК ЮБУФЙ, С ВЩ УЛБЪБМ, Й ЛХТШЕЪЩ. пФДЕМШОЩЕ ФПЧБТЙЭЙ ЧПУРТЙОЙНБМЙ ЪБВПФХ П ОЙИ РП ЙЪЧЕУФОПК РПЗПЧПТЛЕ: ТБЪ ДБАФ – ВЕТЙ… пДОПЗП ФПЧБТЙЭБ ОБЪОБЮЙМЙ ОБ ЧЕУШНБ ПФЧЕФУФЧЕООЩК РПУФ, Й, ЕУФЕУФЧЕООП, ПВЭЕОЙЕ УП уФБМЙОЩН УФБМП ДМС ОЕЗП ЮБУФЩН. лБЛ-ФП уФБМЙО РПЙОФЕТЕУПЧБМУС, ЛБЛ ЬФПФ ФПЧБТЙЭ ЦЙЧЕФ, ОЕ ОХЦОП МЙ ЕНХ ЮЕЗП-ОЙВХДШ, ЛБЛПЧЩ ЕЗП ЦЙМЙЭОЩЕ ХУМПЧЙС. пЛБЪЩЧБЕФУС, ЕНХ ОХЦОБ ВЩМБ ЛЧБТФЙТБ. лЧБТФЙТХ ПО, ЛПОЕЮОП, РПМХЮЙМ, Б Ч УЛПТПН ЧТЕНЕОЙ уФБМЙО ПРСФШ ЕЗП УРТПУЙМ, ОЕФ МЙ Ч ЮЕН-МЙВП ОХЦДЩ. пЛБЪБМПУШ, ФП МЙ ЕЗП ФЕЭБ, ФП МЙ ЛБЛБС-ФП ТПДУФЧЕООЙГБ ФПЦЕ ИПФЕМБ ВЩ РПМХЮЙФШ ЦЙМРМПЭБДШ. фБЛБС РМПЭБДШ ВЩМБ РПМХЮЕОБ. ч УМЕДХАЭЙК ТБЪ ФПЧБТЙЭ, ЧЙДС, ЮФП ПФЛБЪБ ОЙ Ч ЮЕН ОЕФ, ХЦЕ УБН РПУФБЧЙМ ЧПРТПУ П РТЕДПУФБЧМЕОЙЙ ЛЧБТФЙТЩ ЕЭЕ ЛПНХ-ФП ЙЪ УЧПЙИ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ. оБ ЬФПН, УПВУФЧЕООП, Й ЪБЛПОЮЙМБУШ ЕЗП УМХЦЕВОБС ЛБТШЕТБ, ИПФС уФБМЙО Й РПТХЮЙМ УЧПЕНХ РПНПЭОЙЛХ б.о. рПУЛТЈВЩЫЕЧХ ТБУУНПФТЕФШ ЧПРТПУ П ЧПЪНПЦОПУФЙ ХДПЧМЕФЧПТЕОЙС Й ЬФПК РТПУШВЩ. оЕ ЪОБА, РПМХЮЙМ МЙ ПО ЕЭЕ ПДОХ ЛЧБТФЙТХ, ОП Ч уФБЧЛЕ С ЕЗП ВПМШЫЕ ОЕ ЧУФТЕЮБМ, ИПФС ЪОБМ, ЮФП УМХЦВХ УЧПА Ч БТНЙЙ ПО РТПДПМЦБЕФ.
уФБМЙО ПЮЕОШ ОЕ МАВЙМ, ЮФПВЩ ФПЧБТЙЭЙ, ЪБОЙНБАЭЙЕ ВПМШЫЙЕ ЗПУХДБТУФЧЕООЩЕ РПУФЩ, ПУПВЕООП РПМЙФЙЮЕУЛЙЕ, ЮЕН-ФП ПУПВЕООП ЧЩДЕМСМЙУШ УТЕДЙ ПЛТХЦБАЭЙИ. фБЛ, ОБРТЙНЕТ, ХЪОБЧ, ЮФП ЮМЕОЩ чПЕООЩИ УПЧЕФПЧ ЖТПОФПЧ о.б. вХМЗБОЙО Й м.ъ. нЕИМЙУ ЪБЧЕМЙ УЕВЕ ПВУМХЦЙЧБАЭЙК РЕТУПОБМ Й МЙЮОЩИ РПЧБТПЧ, УОСМ ЙИ У ЪБОЙНБЕНЩИ РПУФПЧ ОБ ЬФЙИ ЖТПОФБИ.
уФБМЙО ОЕ ТБЪ ЪБНЕЮБМ, ЮФП ТЕЫБФШ ДЕМБ ДХЫПК Й УЕТДГЕН НПЦОП ДПНБ, УП ЪОБЛПНЩНЙ, – ФБЛ УЛБЪБФШ, ДЕМБ ДПНБЫОЕЗП ПВЙИПДБ, ЮБУФОЩЕ. рТЙ ТЕЫЕОЙЙ ЦЕ ЗПУХДБТУФЧЕООЩИ ЧПРТПУПЧ РПМБЗБФШУС ОБ УЧПА ДХЫХ Й УЕТДГЕ ОЕМШЪС, ПОЙ НПЗХФ РПДЧЕУФЙ. ъДЕУШ ДПМЦОЩ ДЕКУФЧПЧБФШ ФПМШЛП ЪДТБЧЩК УНЩУМ, ТБЪХН Й УФТПЗЙК ТБУЮЕФ. рТЙ ЬФПН уФБМЙО ОЕТЕДЛП УУЩМБМУС ОБ чМБДЙНЙТБ йМШЙЮБ мЕОЙОБ, ТБУУЛБЪЩЧБС, ЛБЛ ПО ТЕЫБМ РПИПЦЙК ОБ ПВУХЦДБЕНЩК ЧПРТПУ.
чУС ЦЙЪОШ уФБМЙОБ, ЛПФПТХА НОЕ ДПЧЕМПУШ ОБВМАДБФШ Ч ФЕЮЕОЙЕ ТСДБ МЕФ, ЪБЛМАЮБМБУШ Ч ТБВПФЕ. зДЕ ВЩ ПО ОЙ ВЩМ – ДПНБ, ОБ ТБВПФЕ ЙМЙ ОБ ПФДЩИЕ, – ТБВПФБ, ТБВПФБ Й ТБВПФБ. чЕЪДЕ Й ЧУАДХ ТБВПФБ. чЕЪДЕ Й ЧУАДХ ДЕМБ Й МАДЙ, МАДЙ Й МАДЙ. тБВПЮЙЕ Й ХЮЕОЩЕ, НБТЫБМЩ Й УПМДБФЩ… пЗТПНОПЕ ЮЙУМП МАДЕК РПВЩЧБМП Х уФБМЙОБ! чЙДЙНП, РПЬФПНХ ПО ЪОБМ ДЕМБ МХЮЫЕ ДТХЗЙИ ТХЛПЧПДЙФЕМЕК. оЕРПУТЕДУФЧЕООПЕ ПВЭЕОЙЕ У МАДШНЙ, ХНЕОЙЕ ХУФБОБЧМЙЧБФШ У ОЙНЙ ЛПОФБЛФ, ЪБУФБЧЙФШ ЙИ ЗПЧПТЙФШ УЧПВПДОП, УЧПЙНЙ УМПЧБНЙ Й НЩУМСНЙ, Б ОЕ РП ФТБЖБТЕФХ, ДБЧБМП ЕНХ ЧПЪНПЦОПУФШ ЧОЙЛБФШ ЧП ЧУЕ ДЕФБМЙ.

УЛТПНОПУФШ ЕЗП ЦЙМШС УППФЧЕФУФЧПЧБМБ УЛТПНОПУФЙ ЛЧБТФЙТ ч.й. мЕОЙОБ. иПФЕМПУШ ВЩ УЛБЪБФШ Й П ВЩФЕ чЕТИПЧОПЗП, ЛПФПТЩК НОЕ ДПЧЕМПУШ ОБВМАДБФШ. ьФПФ ВЩФ ВЩМ ФБЛЦЕ ЧЕУШНБ УЛТПНЕО. уФБМЙО ЧМБДЕМ МЙЫШ ФЕН, ЮФП ВЩМП ОБ ОЕН. оЙЛБЛЙИ ЗБТДЕТПВПЧ Х ОЕЗП ОЕ УХЭЕУФЧПЧБМП. чУС ЕЗП ЦЙЪОШ, ЛПФПТХА НОЕ ДПЧЕМПУШ ЧЙДЕФШ, ЪБЛМАЮБМБУШ РПЮФЙ Ч РПУФПСООПН ПВЭЕОЙЙ У МАДШНЙ. еЗП СЧОПК УМБВПУФША ВЩМП ЛЙОП. оЕ ТБЪ ДПЧЕМПУШ НОЕ РТЙУХФУФЧПЧБФШ РТЙ РТПУНПФТЕ ЖЙМШНПЧ. х уФБМЙОБ ВЩМБ ЛБЛБС-ФП ХДЙЧЙФЕМШОБС РПФТЕВОПУФШ РП ФТЙ-ЮЕФЩТЕ ТБЪБ ЛТСДХ УНПФТЕФШ ПДЙО Й ФПФ ЦЕ ЖЙМШН. пУПВЕООП У ВПМШЫЙН ХДПЧПМШУФЧЙЕН УНПФТЕМ ПО ЖЙМШН «еУМЙ ЪБЧФТБ ЧПКОБ». чЙДЙНП, ОТБЧЙМУС ПО РПФПНХ, ЮФП УПВЩФЙС ФБН ТБЪЧЙЧБМЙУШ УПЧУЕН ОЕ ФБЛ, ЛБЛ ПОЙ ТБЪЧЙЧБМЙУШ Ч чЕМЙЛПК пФЕЮЕУФЧЕООПК ЧПКОЕ, ПДОБЛП РПВЕДБ ЧУЕ ЦЕ УПУФПСМБУШ. уНПФТЕМ ПО ЬФПФ ЖЙМШН Й Ч РПУМЕДОЙК ЗПД ЧПКОЩ. у ХДПЧПМШУФЧЙЕН ПО УНПФТЕМ Й УПЪДБООЩК ХЦЕ Ч ИПДЕ ЧПКОЩ ЖЙМШН «рПМЛПЧПДЕГ лХФХЪПЧ». чЙДЙНП, Ч РТПУНПФТЕ ПУПВП РПМАВЙЧЫЙИУС ЕНХ ЛЙОПЛБТФЙО уФБМЙО ОБИПДЙМ УЧПК ПФДЩИ…

БЧФПТ: бМЕЛУБОДТ еЧЗЕОШЕЧЙЮ зПМПЧБОПЧ, Ч ЗПДЩ ЧПКОЩ - ЛПНБОДХАЭЙК БЧЙБГЙЕК ДБМШОЕЗП ДЕКУФЧЙС (бдд) уФБЧЛЙ чЕТИПЧОПЗП зМБЧОПЛПНБОДПЧБОЙС. зЕОЕТБМ-МЕКФЕОБОФ БЧЙБГЙЙ (5 НБС 1942).

– уФБМЙО ОЙ ТБЪХ ОЕ РПЧФПТЙМУС. пО ЗПЧПТЙМ ФБЛ ЦЕ, ЛБЛ УФТЕМСМЙ ЕЗП ЧПКУЛБ, – НЕФЛП Й РТСНП. пО РТЙЧЕФУФЧПЧБМ НЕОС ОЕУЛПМШЛЙНЙ ВЩУФТЩНЙ ТХУУЛЙНЙ УМПЧБНЙ. пО РПЦБМ НОЕ ТХЛХ ЛПТПФЛП, ФЧЕТДП, МАВЕЪОП. пО ФЕРМП ХМЩВБМУС. оЕ ВЩМП ОЙ ПДОПЗП МЙЫОЕЗП УМПЧБ, ЦЕУФБ ЙМЙ ХЦЙНЛЙ. лБЪБМПУШ, ЮФП ЗПЧПТЙЫШ У ЪБНЕЮБФЕМШОП ХТБЧОПЧЕЫЕООПК НБЫЙОПК, ТБЪХНОПК НБЫЙОПК. йПУЙЖ уФБМЙО ЪОБМ, ЮЕЗП ПО ИПЮЕФ, ЪОБМ, ЮЕЗП ИПЮЕФ тПУУЙС, Й ПО РПМБЗБМ, ЮФП ЧЩ ФБЛЦЕ ЬФП ЪОБЕФЕ. чП ЧТЕНС ЬФПЗП ЧФПТПЗП ЧЙЪЙФБ НЩ ТБЪЗПЧБТЙЧБМЙ РПЮФЙ ЮЕФЩТЕ ЮБУБ. еЗП ЧПРТПУЩ ВЩМЙ СУОЩНЙ, ЛТБФЛЙНЙ Й РТСНЩНЙ. лБЛ С ОЙ ХУФБМ, С ПФЧЕЮБМ Ч ФПН ЦЕ ФПОЕ. еЗП ПФЧЕФЩ ВЩМЙ ВЩУФТЩНЙ, ОЕДЧХУНЩУМЕООЩНЙ, ПОЙ РТПЙЪОПУЙМЙУШ ФБЛ, ВХДФП ПОЙ ВЩМЙ ПВДХНБОЩ ЙН НОПЗП МЕФ ОБЪБД.

ЪБ ЧТЕНС ОБЫЕЗП ТБЪЗПЧПТБ ЕЗП ФЕМЕЖПО РПЪЧПОЙМ ФПМШЛП ПДЙО ТБЪ. пО ЙЪЧЙОЙМУС ЪБ ФП, ЮФП РТЕТЧБМ ОБЫХ ВЕУЕДХ, УЛБЪБЧ НОЕ, ЮФП ПО ДПЗПЧБТЙЧБМУС П УЧПЕН ХЦЙОЕ ОБ 12.30 ОПЮЙ. ч ЛПНОБФХ ОЙ ТБЪХ ОЕ ЧИПДЙМ УЕЛТЕФБТШ У ДПОЕУЕОЙСНЙ ЙМЙ ВХНБЗБНЙ. лПЗДБ НЩ РТПЭБМЙУШ, НЩ РПЦБМЙ ДТХЗ ДТХЗХ ТХЛЙ У ФПК ЦЕ ТЕЫЙФЕМШОПУФША. пО УЛБЪБМ «дП УЧЙДБОЙС» ПДЙО ТБЪ, ФПЮОП ФБЛ ЦЕ, ЛБЛ ПО ФПМШЛП ПДЙО ТБЪ УЛБЪБМ «ъДТБЧУФЧХКФЕ». б ЬФП ВЩМП ЧУЈ. нПЦЕФ ВЩФШ, НОЕ ФПМШЛП РПЛБЪБМПУШ, ЮФП ЕЗП ХМЩВЛБ ВЩМБ ВПМЕЕ ДТХЦЕМАВОПК, ОЕНОПЗП ВПМЕЕ ФЕРМПК. вЩФШ НПЦЕФ, ФБЛ ВЩМП РПФПНХ, ЮФП Л УМПЧХ РТПЭБОЙС ПО ДПВБЧЙМ ЧЩТБЦЕОЙЕ ХЧБЦЕОЙС Л РТЕЪЙДЕОФХ уПЕДЙОЕООЩИ ыФБФПЧ.

С ЧУЕЗДБ ЧУФТЕЮБМ Ч ОЕН УПВЕУЕДОЙЛБ ЙОФЕТЕУОПЗП, НТБЮОПЧБФПЗП Й УФТПЗПЗП, Л ЮЕНХ ЮБУФП ПВСЪЩЧБМЙ ПВУХЦДБЧЫЙЕУС ЧПРТПУЩ. с ОЕ ЪОБМ ЮЕМПЧЕЛБ, ЛПФПТЩК ВЩ ФБЛ ЧМБДЕМ УПВПК ОБ УПЧЕЭБОЙСИ. уФБМЙО ВЩМ РТЕЛТБУОП ПУЧЕДПНМЕО РП ЧУЕН ЕЗП ЛБУБАЭЙНУС ЧПРТПУБН, РТЕДХУНПФТЙФЕМЕО Й ПРЕТБФЙЧЕО... ъБ ЧУЕН ЬФЙН, ВЕЪ УПНОЕОЙС, УФПСМБ УЙМБ.

БОФПОЙ йдео, МПТД ькчпо, НЙОЙУФТ ЙОПУФТБООЩИ ДЕМ чЕМЙЛПВТЙФБОЙЙ

Сталин, Коба и Сосо. Молодой Сталин в исторических источниках Эдельман Ольга Валериановна

Воспоминания о Сталине

Воспоминания о Сталине

Среди разнообразных материалов, собранных в фонде 558, центральное место занимают воспоминания о Сталине. В фонде аккумулировались копии мемуаров большевиков; рассказы о Сталине, собранные и записанные усилиями Истпартов; непосредственно присланные в ЦПА ИМЭЛ воспоминания о тех или иных, часто мимолетных, встречах со Сталиным. Копии материалов поступали из Тифлиса и Баку, Ленинграда, Вологды, Курейки и др. Воспоминания, написанные на грузинском и азербайджанском языках, тогда же были переведены на русский. Как и в отношении изданной в закавказских республиках литературы, принцип отбора текстов, копии которых присылали в Москву, а затем еще одного отбора части из них для перевода на русский язык (переведены были не все полученные ЦПА тексты), заслуживали бы отдельного исследования. Как бы то ни было, собранный в фонде 558 документальный комплекс представляет собой солидную источниковую базу, в определенной степени снимающую необходимость обращаться к местным архивам.

Жизнь Иосифа Джугашвили, революционера-нелегала, была такова, что исключала возможность существования сторонних, более или менее объективных, осведомленных наблюдателей. Не было у него и близких людей, готовых рассказать о нем. Самый близкий к нему мемуарист – дочь Светлана, но ее книга отмечена сложным отношением к отцу, а Сталин даже дочь, которую по-своему любил, держал на расстоянии. Светлана Иосифовна не была допущена к доверительному, домашнему общению с отцом и не так уж хорошо его знала. По естественным причинам она не была очевидцем интересующей нас части его жизни и судила о ней понаслышке, прежде всего по рассказам деда и бабушки Аллилуевых.

Сотрудники Истпартов провели в свое время впечатляющих масштабов деятельность по сбору воспоминаний о Сталине. Жители города Гори, приятели детства, соученики по горийскому училищу и тифлисской семинарии; тифлисские, бакинские, батумские участники революционного движения, рабочие, слушавшие пропагандиста Сосо в социал-демократических кружках, видевшие его на митингах, в редакциях большевистских газет, сидевшие с ним в тюрьмах; товарищи по ссылкам, особенно вологодской, квартирохозяева и их соседи; московские и петербургские большевики, встречавшие Сталина, когда он стал уже работником не местного масштаба; чуть ли не все обитатели станка Курейка, – число оставивших рассказы о молодом Сталине поистине огромно. При сопоставлении всех этих свидетельств между собой и с другими источниками удается установить, чем он занимался, где был в то или иное время, каким видели его товарищи по подполью. Но помогает ли это узнать его как человека? Не очень. Все рассказчики как бы находятся поодаль, никто не может сказать, что был близким другом и конфидентом Сосо-Кобы. Судя по всему, он ни перед кем не раскрывался, никого не подпускал близко.

Ни одна из любивших его женщин не обмолвилась о нем ни словом. Да и о большинстве его романов достоверно неизвестно, про некоторые можно только строить осторожные предположения, несомненны лишь два: совместная жизнь со Стефанией Леандровной Петровской в Баку, едва не приведшая к формальному браку, и несколько лет сожительства с Лидией Перелыгиной (Перепрыгиной) в Курейке. Кажется, среди мемуаристок были женщины, увлеченные Иосифом Джугашвили, но говорили они о нем лишь как о товарище по борьбе, избегая любых намеков на более интимное знакомство или собственную эмоциональную заинтересованность. Примечательно также, что никто из видных партийных деятелей, соратников Сталина сначала по подполью, а затем во власти, не откликнулся на призывы Истпарта и не оставил о нем воспоминаний. Мемуары партийных вождей, касающиеся Сталина, исчерпываются созданными в изгнании работами Л.Д. Троцкого; рассказами В.М. Молотова, уже в его глубокой старости записанными писателем и журналистом Ф. Чуевым (дореволюционный период в них едва затронут); мемуарами А.И. Микояна, посвященными отнюдь не личности вождя; да полными злой обиды на Сталина воспоминаниями Н.С. Хрущева. Вот и все, что существует по этой части. Из них Троцкий до самой революции не состоял в большевистской фракции, не встречался со Сталиным на партийной работе и был с ним едва знаком; Микоян был на 16 лет моложе и вошел в закавказское революционное движение, когда Сталина там уже не было; Хрущев познакомился со Сталиным не раньше конца 1920-х – начала 1930-х годов.

Итак, близких нет, соратники молчат. Кое-что рассказал о себе сам Сталин. Небольшие автобиографические вкрапления можно найти в текстах его статей и выступлений. К примеру, в одной из ранних своих статей, а также много лет спустя, выступая на совещании с командным составом Красной армии в 1938 году, Сталин рассказал о разорении своего отца и превращении его из ремесленника в пролетария. Некоторое число рассказов Сталина из прошлого дошло до нас в пересказе его слушателей, участников застольных бесед и совещаний в кабинете вождя, дипломатических переговоров, поездок. Это скорее анекдоты из жизни, которыми ему нравилось иногда развлекать или озадачивать собеседников, и, разумеется, Сталину-рассказчику были совершенно несвойственны порывы к исповедальной откровенности. Некоторые из этих историй сообщают занятные детали, иные не выдерживают проверки другими источниками или просто выглядят маловероятными. Например, как многочисленные охотничьи истории из времен туруханской ссылки, над которыми, как уверял Н.С. Хрущев, они с Л.П. Берией тайком смеялись: «Это мы слушали за обедом. Когда уходили и, готовясь уехать, заходили в туалет, то там буквально плевались: за зимний день он прошел 12 верст, убил 12 куропаток; вернулся – вот еще 12 верст; взял патроны, опять прошел 12 верст, снова застрелил куропаток – и назад. Это будет 48 километров на лыжах. Берия говорил мне: “Слюшай, как мог кавказский человек, который на лыжах очень мало ходил, столько пройти? Ну, брешет!”».

Неизвестно, насколько точно переданы эти рассказы собеседниками Сталина, но кажется, что он сам не очень заботился о достоверности, когда живописал, например, юным сестрам Аллилуевым, как заблудился зимой, возвращаясь в Курейку с добытой рыбой, лицо его на морозе покрылось ледяной коркой, так что местные жители приняли его за водяного, а затем в тепле избы корка льда на лице оттаяла и с грохотом упала на пол. Следует, однако, отметить, что ему нравилось рассказывать далеко не обо всех периодах своей жизни, тут прослеживается некоторая избирательность. Конечно, надо учитывать, что разговорный жанр диктует свои законы, и не всякое событие пригодно для превращения в застольную историю. Тем не менее Сталин предпочитал рассказывать о туруханской ссылке, иногда о чем-то из детства или работы в Закавказье, охотно описывал заграничные встречи с Лениным, но были темы, на которые он, видимо, избегал говорить.

На всех воспоминаниях о Сталине лежит нестираемый отпечаток культа его личности. Первая волна их массового появления относится к концу 1920-х годов, когда культ складывался и формировался. Как известно, в процессе прославления вождя большую роль сыграли его официальные юбилеи, первый из которых – 50-летие Сталина – был отпразднован в декабре 1929 года. Сложно сказать, существовала ли прямая причинно-следственная связь между писанием воспоминаний и подготовкой к юбилею, или то и другое было проявлениями одного процесса становления диктатуры и культа Сталина. В связи с юбилеем могли появиться заказы на воспоминания от Истпартов и органов печати, с другой стороны, и авторы могли приняться за писание в надежде, что оно будет востребовано. Двадцатые годы были временем активной деятельности Истпартов, в центре ее стояли ветераны большевизма, озабоченные сбором материалов, написанием мемуаров, погруженные в историко-партийные штудии и дискуссии. Очевидно, что эта работа имела свою историю, находившуюся в довольно непосредственной зависимости как от текущей политики, так и от перипетий взаимоотношений между большевиками, и ждущую еще своих исследователей. На процесс создания воспоминаний немалое влияние должны были оказывать выходившие из печати издания, наиболее показательным был журнал «Пролетарская революция»: появившиеся тексты порождали в свою очередь отклики, возражения, стимулировали участников событий также приняться за записки. Для нас важно, что до конца двадцатых годов не заметно особого внимания к фигуре Сталина ни в историкопартийной печати, ни в работе по сбору мемуаров. Как мы помним, в Баку при издании юбилейных сборников в середине десятилетия это приобрело даже характер демонстративного умолчания.

Прошло буквально несколько лет, и к концу 1920-х те же самые бакинские партийцы принялись наперебой вспоминать о выдающейся и руководящей роли Сталина в революционном движении. В протоколе общего торжественного собрания Азербайджанского общества старых большевиков 20 декабря 1929 года читаем заявление председателя собрания Рахметова: «Правлению Общества старых большевиков поручено собрать все сводки о деятельности товарища Сталина в Баку и, если материал получится небольшой, то мы его опубликуем в газете, но если же он окажется обширным, то можно будет издать брошюру. Относительно брошюры дело в том, что имеется категорическое возражение самого Кобы против издания брошюры, а насчет газеты он вероятно возражать не будет». Такого рода примеров неодобрительных высказываний Сталина по поводу воспоминаний о себе, остановленных по его указанию публикаций известно немало, и не стоит, пожалуй, усматривать в этом только лишь проявления известной показной скромности диктатора. В приведенном контексте довольно легко представить себе и обиду злопамятного Сталина на бакинских товарищей, и его скепсис по поводу их мемуаров, и нежелание дать им возможность покрасоваться в отраженных лучах его славы, похвастаться былой близостью к вождю.

В тридцатые годы культ нарастал, однако на фоне разгула прославления Сталина процесс создания воспоминаний о нем развивался отнюдь не столь же поступательно. Деятельность Истпартов была свернута, все публикации из прошлого большевизма взяты под строгий контроль ЦК ВКП(б), исторические публикации о самом Сталине выходили особенно скупо. Все это сказалось и на интенсивности создания мемуаров о вожде: в начале 1930-х годов заметен спад и новое оживление к концу десятилетия, видимо, связанное с подготовкой к 60-летнему юбилею Сталина в декабре 1939 года. Впрочем, говоря о динамике написания воспоминаний, нужно учитывать еще более или менее случайные локальные обстоятельства. Например, большой массив рассказов жителей Курейки был записан директором местного музея Сталина в начале 1940-х годов, и обусловлено это было, очевидно, его личной активностью.

Таким образом, получается, что во время относительной свободы описания недавней партийной истории в двадцатые годы о Сталине не писали по причине отсутствия широкого интереса к его персоне, а если и писали, то не очень правдиво, это были скорее вбросы компрометирующих сведений на фоне борьбы за власть. Затем в период культа личности писать было можно лишь в рамках, заданных официальной пропагандой: восторженно, с преувеличением его значения и заслуг, приписывая ему чуть ли не с пеленок руководящую роль в закавказском революционном движении. После XX съезда КПСС имя Сталина отовсюду вычеркивалось и подлежало забвению. Некоторые авторы, как вдова Орджоникидзе, стали просто обходить его молчанием, другие престарелые большевики одними умолчаниями не ограничивались и принялись активно пересочинять прошлое и с шумом изгонять из него бывшего великого вождя.

Вдова Я.М. Свердлова К.Т. Новгородцева в обновленном издании своей книги о муже, вышедшем в 1960 году, заявляла: «Между прочим, мне не раз приходилось встречаться с утверждением, широко распространенным в нашей исторической литературе, будто Я.М. Свердлов в конце 1912 – начале 1913 года работал в Петербурге вместе с И.В. Сталиным, тогда как это совершенно неверно». Но рассказ о том, как в указанное время Сталин и Свердлов вместе работали над изданием газеты «Правда», содержался как раз в ее собственных воспоминаниях, вышедших в 1939 и 1946 годах. В промежутке, в 1957 году, Новгородцева издала еще один вариант своей книги, так что мы можем наблюдать постепенную эволюцию ее текста. В этой версии он звучал так: «Сталина, между прочим, в это время в Питере не было, хотя до последнего времени в ряде работ и указывалось, будто бы Свердлов работал в 1912 году в Петербурге одновременно со Сталиным. Сталин уехал за границу до приезда Якова Михайловича и вернулся оттуда уже после ареста Свердлова». Что из этого следует считать правдой?

Сталин вернулся из Кракова в Петербург в конце ноября 1912 года и снова уехал к Ленину в последних числах декабря. Свердлов бежал из ссылки 5 декабря и в середине месяца появился в столице. Они оба входили в Русское бюро ЦК. В январе 1913 года Свердлова ввели в редакцию «Правды» по решению совещания в Кракове, на котором присутствовал Коба. Он же и известил об этом Свердлова. О том, что Свердлов и Сталин оба занимались делами газеты, свидетельствует не только ряд документов из полицейских архивов (прежде всего с агентурными сведениями, полученными от Р. Малиновского), но также сохранившиеся благодаря перлюстрации письма В.И. Ленина и Н.К. Крупской, касающиеся выпуска «Правды», где упоминаются они оба под кличками «Андрей» и «Василий». Более того, часть этих писем была опубликована еще в начале 1920-х годов.

Не вполне ясна дата возвращения Сталина в Петербург. Хроника в собрании его сочинений определенно гласит, что он возвращается в Петербург в середине февраля 1913 года и «вместе с Я.М. Свердловым приступает к реорганизации редакции “Правды”, согласно указаниям В.И. Ленина». Между тем Свердлов был арестован 10 февраля. Понятны, разумеется, мотивы вдовы Свердлова, задним числом превратившей покойного мужа в «ближайшего помощника И.В. Сталина по редактированию газеты “Правда” и руководству большевистской фракцией Думы», но остается вопрос, по каким соображениям Сталин согласился и поддержал эту ложь. Свердлов к тому времени давно умер, не успел примкнуть ни к какому внутрипартийному «уклону», что позволяло причислить его к сонму прославляемых выдающихся большевиков; для публичного образа Сталина, конечно, требовались какие-то фигуры товарищей и соратников рядом, и Свердлов на эту роль вполне годился. Кроме того, как мы помним, в 1924 году были опубликованы его письма с неприязненными высказываниями о Сталине, так что тем более требовалось противопоставить им какие-то свидетельства об их дружбе. А если, что очень вероятно, вдова Свердлова была причастна к той публикации, то теперь она должна была сделать все возможное, чтобы загладить этот проступок.

Но ведь впоследствии, опровергая собственную версию, она также лукавила. Если в начале 1913 года «Андрей» и «Василий» в самом деле не встретились, то в декабре 1912 года оба определенно должны были находиться в столице, пусть и не очень продолжительное время. Таким образом, теперь Свердлова-Новгородцева ударилась в противоположную крайность, преуменьшая их связь. Она снова не была вполне правдива, только прежде ею двигало, быть может, опасение за свою жизнь, теперь же – чистое желание угодить текущей политической конъюнктуре.

Не только политические мотивы двигали мемуаристами. Их намерения иногда довольно легко угадываются из текста. Кто-то брался за воспоминания с большей, кто-то – явно с меньшей охотой. Многих побуждали к тому запросы Истпартов, обществ старых большевиков, местных музеев или пионерских организаций. Простые рабочие, рядовые большевики, которые когда-то встречались с молодым Сосо Джугашвили (или уверяли, что встречались), простодушно радовались возможности похвастаться знакомством с великим человеком. Видимо, именно это чувство заставляло их иногда пускаться в безудержное фантазирование («У мне был 16–17 лет когда я видел тав. Сталина 1906 году и 1907 году. Т. Сталин бил дилинным, черными полто, цилиндир на голове, дростик на рука, курчави голови волосами»).

Другой пример происходит из Ачинска, где Сталин отбывал последние месяцы ссылки в конце 1916 – начале 1917 года. Рассказ жительницы этого города Несмачной Ванессы Ивановны записан сотрудником музея Сталина в Ачинске в 1947 году: «У Шатырских я видела Сталина. Он сидел на стуле. Кума Устинья, когда вышел Сталин, мне говорит: “Кума, знаешь кто это?” – “Нет”, – говорю. – “Это, – говорит, – Сталин, помощник Ленина”. – “Что же ты, – говорю, – раньше не сказала. Я хотя бы рассмотрела его” С тех пор мне не довелось его видеть». Стоит ли пояснять, что в описанное время ачинские обыватели ни о Ленине, ни о Сталине слыхом не слыхивали. Обычное дело – простой, провинциальный человек хвастается прикосновенностью к знаменитости.

Но некоторые рассчитывали на вполне практические выгоды, приписав себе не только знакомство с Кобой, но и помощь ему. По счастью для исследователя, попытки эти бывали весьма наивны и разоблачить их несложно. Так, некто Калман Копелович Нейман в 1951 году прислал в ИМЭЛ рассказ, что он был литовским социал-демократом, был призван в армию, таким образом оказался в 1908 году в Тифлисе караульным в тюрьме в метехском замке, где сидел Иосиф Джугашвили, и передавал его письма на волю. В ИМЭЛ на письме Неймана сделали лаконичную помету, что товарищ Сталин тогда сидел не в метехском замке, а в тюрьме в Баку.

Понятно, что Нейман, как и многие другие такого рода мемуаристы, искал мелких выгод, проистекающих из репутации соратника вождя по революционному подполью. Временами в роли такого рода рассказчиков выступали и действительно неплохо знавшие когда-то Иосифа Джугашвили. Причем зачастую эти люди совсем не имели в виду, что их претензии будут доведены до самого Сталина; напротив, они скорее всего рассчитывали произвести впечатление на более близком, низовом уровне и могли надеяться, что Сталин об их фантазиях и не узнает никогда.

Напротив того, бывшая квартирная хозяйка Сталина в Сольвычегодске Мария Прокопьевна Кузакова (Крапивина) была уверена, что вождь лично следит за ее благополучием: «Старых знакомых Иосиф Виссарионович помнит. Сольвычегодским городским советом был наш дом муниципализирован. Мой муж писал Иосифу Виссарионовичу, и в кратчайший срок дом возвратили с извинениями. Дочь моя не могла два года поступить в мед. институт, обращалась к тов. Сталину и сейчас же была зачислена в число студентов. Сейчас я воспитываю 3-х внуков, сирот без отца и матери, мне помогает государство, и я твердо уверена в том, что, если мне где встретится затруднение, всегда мне поможет тов. Сталин». Хотя и известны ответы Сталина на письма знакомых по ссылке, которые обращались к нему с просьбами и получали в ответ материальную помощь, но, по правде сказать, сомнительно, чтобы он действительно хлопотал о зачислении младшей Кузаковой в институт; скорее, у местных властей срабатывал рефлекс на всякий случай не обижать обывателей, заявляющих о личном знакомстве с самим Сталиным. Но отмечу, что для Кузаковой Сталин играл роль домашнего божка-охранителя или святого угодника, и это первое, но не последнее наше обращение к фольклору и глубинным, древним ментальным реакциям.

Два товарища детских игр и соученика Сосо Джугашвили по горийскому духовному училищу, П. Капанадзе и Г. Елисабедашвили, написали каждый по несколько вариантов воспоминаний, часть этих текстов была опубликована. Причем в печать попали, надо заметить, наиболее сдержанные из них. П. Капанадзе написал целую книгу о детстве вождя, не раз вводившую в заблуждение сталинских биографов. Между тем это никакие не воспоминания, а типичная советская пропагандистская детская агиография, рисующая образ маленького Иосифа Джугашвили как идеального ребенка, обладающего, по меркам литературного стиля тех лет, образцовым характером, – волевой, бодрый, всегда веселый, настойчивый и бесстрашный, вступается за обиженных и с ранних лет задумывается о социальной несправедливости. Иосиф лучше всех учится, лучше всех знает старинные легенды, лидер во всех играх, включая спортивные, лучше всех ныряет и плавает, что совсем уж неправдоподобно, учитывая его плохо работавшую левую руку (С.И. Аллилуева: «Он никогда не плавал – просто не умел»). Любопытно как то, что книга Капанадзе была обработана профессиональным редактором (что указывает на явные планы ее издать), так и то, что она так и осталась неизданной. По-видимому, развитие такого рода назидательной литературы тормозил сам Сталин, имевший другие представления о собственном публичном образе. Неизвестно, как он реагировал на рукопись Капанадзе, но его отзыв на одну из статей Г. Елисабедашвили был процитирован выше, Сталин высказался против публикации, прибавив, что «автор безбожно наврал».

Несложно, кажется, угадать, что обоими – Капанадзе и Елисабедашвили – двигало стремление выслужиться, восславить Сталина, а главное – погреться в отраженных лучах его славы, рассказать миру о себе как друзьях его детства. Ну и нельзя исключить также надежды на какое-то приятное материальное вознаграждение авторских усилий.

Другой псевдомемуарист Г.Н. Гомон (человек с такой фамилией действительно мимолетно фигурирует в анналах революционного движения в Закавказье) в 1940 году написал самому Сталину, чтобы «напомнить» ему совершенно невероятную историю о том, как якобы спас его от ареста в Батуме в 1912 году, и попросить «предоставить мне маленькую усадьбу где-либо в Грузинской ССР с тем, дабы поселившись там, я имел бы возможность применить свои знания и усердие и быть активным стахановцем в организации птицеводческой фермы и колхозной пасеки». Сложно представить себе, на что он рассчитывал, предлагая Сталину припомнить следующие обстоятельства.

Гомон рассказывал, как служил ревизором поездов Закавказской железной дороги и однажды, в 1912 году, в Батуме в столовой познакомился с Иосифом Джугашвили, который так и представился: Джугашвили. Гомон предложил ему свои услуги по революционным перевозкам. (Сотрудники ИМЭЛ на записке Гомона поставили краткую уничтожающую помету: «Неправильная дата». На самом деле после ареста в Баку в 1910 году Сталин на Кавказе появился лишь на очень короткое время в марте 1912 года после побега из Вологоды.) Дней через десять, снова оказавшись в Батуме, Гомон увидел неподалеку от станции жандармских приставов и городовых, которые тут же ему сообщили, что готовятся провести облаву в местечке Ферие, где революционеры во главе со Сталиным собрались на сходку, «захватив их всех, мы их расстреляем, дабы с ними больше не возиться». Гомон, конечно же, решил предупредить Сталина об облаве, нанял фаэтон и отправился в Ферие, опережая, разумеется, жандармов, нашел дом, где собрались революционеры. «Я прошел мимо находившихся там меньшевистских лидеров, а именно: Жордания, Чхеидзе Карло, Рамишвили Исидор, Гегечкори, Канделаки и др. и подошел к тов. СТАЛИНУ В этот решительный момент тов. СТАЛИН уже был в постели и сидя беседовал с меньшевиками. Когда тов. СТАЛИН окончил беседу, то я, поздоровавшись с ним, сказал: “Здравствуйте, Иосиф Виссарионович. Позвольте Вам сказать, что я прибыл уведомить Вас, что из уст самой полицейской власти мне стало известно, что она намерена совместно с жандармской властью и сотней казаков сейчас прибыть сюда и захватить врасплох всех находящихся здесь революционеров и расстрелять. Ввиду такого серьезного положения я убедительно прошу Вас оставить сие убежище и последовать за нами. У ворот стоит фаэтон, который доставит нас в более безопасное место”. Тов. СТАЛИН спокойно выслушал мое сообщение и в то же время попросил меня немного повременить, чтобы окончить беседу, что я исполнил. Тов. СТАЛИН стал вновь беседовать с меньшевистскими лидерами. В своей беседе тов. СТАЛИН спокойно и непоколебимо разоблачал руководителей меньшевиков, вскрывая их оппортунизм и предательство рабочего класса. Меньшевистские лидеры выдвигали свои меньшевистские тезисы и каждый раз по окончании речи товарища СТАЛИНА ругались и бесились. Стоя перед товарищем СТАЛИНЫМ, я достал из кармана часы и стал наблюдать за временем, дабы не попасть в руки царским кровопийцам. Товарищ СТАЛИН сделал короткую паузу, и я воспользовался этим моментом, еще раз напомнил, что осталось мало времени и мы можем все попасть в руки полиции. На это товарищ Сталин мне ответил: “Сейчас докончу, несколько слов и я к вашим услугам”.

Когда же я беседовал с товарищем СТАЛИНЫМ, в это мгновение подошел ко мне тов. Рамишвили Исидор и схватив меня за рукав, отдернул в свою сторону и гневно спросил меня: “Кто ты такой, что ты не даешь этому человеку свободно говорить”. Мне желательно было вывести из этого убежища товарища СТАЛИНА, но, чтобы ускорить окончание совещания, я сообщил тов. Рамишвили Исидору, что сейчас должны прибыть сюда жандармы, полиция и казаки, дабы всех присутствующих здесь захватить врасплох и расстрелять. Услышав такое сообщение, тов. Рамишвили Исидор мгновенно бросился к своим товарищам-меньшевикам и рассказал им мое уведомление. Вдруг поднялась невообразимая суматоха. Меньшевистские лидеры стали быстро собирать свои вещи, чтобы скорей скрыться от захвата полиции. Тем временем товарищ СТАЛИН доканчивал свою речь, и я слышал его последние слова: “Если вы не принимаете моих предложений, то я прошу вас с сегодняшнего дня не считать меня своим товарищем”. Меньшевистские лидеры ретировались с быстротой молнии. Тогда товарищ СТАЛИН встал с постели и быстро оделся, а потом уже принялся укладывать свою постель, перевязал ее веревкой». Они взяли постель и «маленький желтоватого цвета чемодан» Сталина и уехали на фаэтоне. «В пути мы нагнали бегущих опрометью меньшевистских лидеров. Увидя нас, они все стали кричать: “Товарищ СОСО! Остановись, остановись!” Быстро они подбежали к фаэтону и стали просить товарища СТАЛИНА: “Товарищ СОСО, возьми нас с собой”, “Спаси нас” Товарищ СТАЛИН коротко им ответил: “Я сказал вам, что я больше не товарищ вам” Но они все-таки стали настаивать, чтобы их взяли с собой».

Таковы исторические подробности, которые Гомон предлагал вспомнить самому И.В. Сталину.

Для чего я уделяю столько места текстам вроде этого, заведомо недостоверным, которые обычно остаются на обочине, отброшенные исследователем как негодный источник? Я думаю, эти тексты имеет смысл принимать к сведению по двум причинам. Во-первых, они являются крайностью, но существуют не изолированно, а образуют как бы крайний спектр набора мемуаров о Сталине разной степени достоверности, с которыми приходится иметь дело историку. Определенной, твердой границы между собственно воспоминаниями и их ложной имитацией нет, зачастую то и другое перемешано в одном и том же тексте, и как мне кажется, исследователю, выбирающему, на какие тексты опереться, полезно иметь в виду этот крайний, практически сказочный сектор. Тогда легче заметить недостоверность и других рассказов, вроде тех, что оставили нам Капанадзе и Елисабедашвили. Во-вторых, сам по себе феномен появления таких псевдомемуаров заслуживает внимания, он выявляет особенности мышления тех, кого принято именовать «простым советским человеком». В самом деле, нетрудно заметить, как комичный текст Гомона близок к фольклорным повествованиям: об этом свидетельствует и построение сюжета, и похожие на сказочных чертей беснующиеся меньшевистские лидеры, и троекратность действия (Гомон дважды напоминает Сталину, что нужно уходить, на третий раз тот идет).

Проблема близости к фольклору касается не только совершенно фальшивых рассказов о Сталине, но и гораздо более широкого круга текстов. Тонка и неопределенна граница между собственно мемуарами и их разного рода имитациями, в текстах воспоминаний обнаруживаются следы иных жанров, проступает подкладка фольклорного мышления. Иногда, сопоставив несколько текстов, можно наблюдать градации от простодушного хвастовства знакомством со знаменитостью, затем гиперболизации мотива узнавания великого человека (когда рассказчик, вопреки всякой хронологии реальных событий, приписывает себе опознавание уже в те ранние годы Сталина как великого человека и помощника Ленина) и наконец до уже совершенно фантастического рассказа.

Это хорошо видно на примере нескольких текстов, зафиксированных в Нарымском крае. Вот что было записано в мае 1942 года со слов Панова Арсения Васильевича, 54 лет, колхозника-пенсионера, жителя г. Колпашево: «Ссыльных у нас было много. Они приезжали в Колпашево из разных мест; останавливались у Волковой Н.П. Однажды к ней приехал (она сама рассказывала) самый главный руководитель. Я думаю, что это был тов. Сталин».

Тихомирова Лукерья Китовна, 60 лет, старожилка г. Колпашево, в декабре 1942 года описала приезд Сталина в Колпашево из Нарыма. Он остановился у ссыльного грузина, которого звали князем. Тогда же из Кети приехал Свердлов – «худенький, худенький». Однажды «князь решил устроить вечеринку. Пригласил меня: “Приходи, Китовна, в гости, у нас будет великий человек”. Я поняла, что будет большой, высокий человек. Пришла. Пришли другие девушки, знакомые (теперь все они умерли). Я пришла, поздоровалась: “Здравствуйте” – “Здравствуйте”. Все встали здороваться. Один из гостей, грузин в черной тужурке, среднего роста, подошел ко мне, подал мне руку назвал свою фамилию “Джугашвили”. Я спрашиваю князя: “А где же великий человек?” Он показал мне рукой на Джугашвили: “Вот”, – говорит».

И вершина псевдомемуарного повествования: «70летний колхозник д. Комаровой (Моховский сельский] с[овет] Верх-Катского района) Ларионов Д.К. рассказывает, что тов. Сталин бежал из Нарыма на моторной лодке, что он видел, когда эта моторная лодка мчалась по Оби».

Приведенные три примера представляют собой выдержки из обширной и интересной статьи с анализом нарымских рассказов о ссыльных большевиках, автор которой остается, к сожалению, неизвестным. Ее машинописная копия, лишенная заглавия, хранится в сталинском фонде РГАСПИ и, судя по внешнему виду, бумаге и характеру машинописи, относится к концу 1940 – началу 1950-х годов. Автор (или авторы), собравший в Нарыме рассказы о Сталине, Свердлове, Куйбышеве, как раз и указывал на близость их к фольклорным жанрам: «Вопрос об этих рассказах как фольклорном жанре дискутируется. Однако наши крупнейшие фольклористы (М.К. Азадовский, Н.П. Андреев, Ю.М. Сакалов) сходятся на том, что перед нами новое явление устного народного творчества, достойное внимания и изучения». Наряду с процитированными примерами автор приводит также вполне фантастические тексты, где рассказчик будто бы помогал Сталину бежать из ссылки, спрятав его в обшитый дерюгой короб, «я его весело вез. Всю дорогу он шутил, заливался смехом до слез и все говорил: “Как мы их ловко надули!” – это жандармов-то». Дорогой завывала зимняя вьюга, а Сталин в коробе пел песни, «сердечный человек, простой». Доехав, «вылез из короба, вольготно вздохнул, потянулся, пожал мне руку, добра пожелал и бодро пошел. Я смотрю на него: прямо железный человек!.. И улетел он, орел, в города. Пошел тогда бурелом против царя и всей хозяйской своры… Человек он оказался закаленный, стальной, и имя ему, как я после узнал – Сталин». Этот текст озаглавлен «Два великана» (сказ) и снабжен авторским примечанием, сообщающим, что это «один из сказов, бытующих в Нарыме. Они обычно ведутся от имени ямщика, рыбака, помогающих И.В. Сталину, Я.М. Свердлову бежать из ссылки на волю», записан литератором И.Тимониным со слов нарымчанина А.В. Трофимова из села Ново-Ильинского.

Впрочем, отдавая должное неизвестному автору (авторам?) статьи, не следует упускать из виду и ее возможный официозный контекст, не зря ведь она в итоге оказалась в собрании Центрального партархива. И особенно должен насторожить как раз сказ о «Двух великанах». Советская идеологическая пропаганда исходила из того, что народный характер власти, близость народа и коммунистической партии должны находить выражение и подтверждение в фольклоре. Поэтому прилагались усилия для изыскания народных песен, поговорок и тому подобного, демонстрирующих, как советский уклад стал частью народной жизни. Более того,

фольклорные центры побуждали разысканных ими живущих мастеров народного творчества (певцов, сказителей, акынов) создавать новые произведения, особенно восславляющие Сталина. Некоторым таким авторам, как поэту-сказителю Джамбулу Джабаеву, была создана громкая слава. Газеты и популярные издания (такие как отрывные календари, на страничках которых помимо даты, долготы дня и официальных праздников печатали короткие стихи и рассказы) публиковали пословицы и частушки про колхозы, тракторы, социалистическое соревнование, подаваемые, конечно же, в положительном ключе. Не исключено, что некоторые из них на самом деле были сочинены профессиональными литераторами и журналистами и выданы за народные, но для нас это не существенно. Важно, что имелся официозный спрос на «народный» эпос, включающий советские реалии, пропагандировались сказители и акыны, составлявшие песни о Ленине и Сталине в фольклорном стиле.

Сходного рода повествования можно найти среди уральских сказов, записанных Павлом Петровичем Бажовым. Бажов, ровесник Сталина, родившийся в семье горнозаводского мастера на Урале, выпускник (как и Сталин) духовной семинарии, участвовал в Гражданской войне среди красных партизан-подпольщиков, член партии, позднее работал учителем и журналистом в местных газетах. Он записывал сказки и предания, бытовавшие среди горных мастеров и старателей, подвергал их литературной обработке, печатались они под его авторским именем. Некоторые сказки Бажова стали чрезвычайно популярны, многократно переиздавались, были экранизированы. Широко известна его книга «Малахитовая шкатулка», содержащая цикл сказок про Хозяйку Медной горы – горное божество, принимающее вид зеленой ящерицы или зеленоглазой красавицы в малахитовом платье, а также про других специфических горных духов. В сюжеты сказок Бажов вплетал мотивы социальной борьбы, его герои – горняки и мастера-камнерезы страдают от крепостной зависимости, жестокости помещиков и управляющих. Менее известны, но традиционно включаются в составленные Бажовым собрания сказок такие тексты, как «Богатырева рукавица», про каменного богатыря, хранителя древних тайн уральских месторождений, который открывает их явившемуся в финале сказки «настоящему», «понимающему» человеку, по имени не названному, но имеющему все приметы Ленина.

В этом контексте исследователю стоит проявить долю скептицизма и задуматься, являются ли тяготеющие к фольклору и вряд ли достоверные рассказы о Сталине действительно фольклоризацией недавней истории или же литературной подделкой, фальшивкой, или, наконец, обратной рецепцией ушедших в народ такого рода произведений профессиональных авторов? Во многих случаях вряд ли получится найти однозначный ответ. Хотя некоторые истории подкупают своей простодушной, бесхитростной наивностью и кажутся действительно плодом фантазии самого рассказчика. Трудно, скажем, заподозрить литературную поделку в рассказе Гомона. Как и вот в этом, записанном в Ачинске за уже цитированной В.И. Несмачной: «В 1917 году мой муж зашел в магазин купца Бронштейна […] и купил там ботинки. Вышел на улицу и ругается, потому что ботинки оказались малы, а продавцы их не меняют. Здесь за дверями его встретил, как рассказывал муж, политссыльный и повел его обратно в магазин. Ботинки обменяли». Разумеется, политссыльный оказался самим Сталиным. Здесь стремление приватизировать вождя как домашнего божка-помощника граничит со сказочной быличкой, и весь текст производит впечатление неподдельности.

Таким образом, возвращаясь к текстам уже настоящих и вполне содержательных воспоминаний о Сталине, не будем забывать, каким психологически сложным явлением был этот жанр, как и культ Сталина в целом. Но мемуары профессиональных большевиков, видных партийцев отличаются тем, что эти авторы лгали со вполне рациональными, легко прочитываемыми целями.

Сергей Яковлевич Аллилуев, в поздние годы имевший огромный авторитет среди старых большевиков, был давним знакомым Сталина по подполью. «Иосиф» был другом семьи Аллилуевых, жена Сергея Яковлевича отправляла ему посылки в туруханскую ссылку, он жил в их петербургской квартире, дружил с их дочерьми, а на младшей в конце концов женился. С.Я. Аллилуев в 1937 году напечатал в журнале «Пролетарская революция» краткую мемуарную статью о Сталине, где рассказывал, что, будучи революционно настроенным рабочим в Тифлисе, слышал о молодом пропагандисте Сосо еще в 1898 году, но лично с ним встретиться тогда «не привелось», а познакомились они лишь в 1904 году после побега Джугашвили из первой ссылки у общего знакомого рабочего-революционера М. Бочоридзе.

Спустя девять лет и через год после смерти Сергея Яковлевича была издана книга его воспоминаний, из которой получается, что знакомство со Сталиным состоялось в первые годы века в Тифлисе, то есть года на 3–4 раньше, чем по его же предыдущей версии. От первой версии в книге осталось несколько на этом фоне странное описание встречи с Сосо у М. Бочоридзе в начале 1904 года: из нарисованной Аллилуевым сцены видно, что он не узнал появившегося «молодого человека», который и был Сосо Джугашвили. Совершенно ясно, что это была их первая встреча. Но зачем Аллилуеву понадобилось присочинять лишние три года знакомства с вождем на заре века, да еще и противореча собственному опубликованному уже тексту? (Последнее, кстати, можно объяснить только простодушием человека, не имеющего привычки пользоваться библиотеками: ему, вероятно, казалось, что вышедший несколько лет назад журнал всеми надежно забыт.) Сложно подобрать какое-то объяснение, кроме стремления Аллилуева, выдав себя за свидетеля, подтверждать те или иные положения официальной биографии Сталина, такие, как якобы руководство тифлисской первомайской демонстрацией в 1901 году. Не исключена также и аберрация представлений о реальности у пожилого человека, целиком и полностью партийно ангажированного и к тому же поглощенного многолетним писанием и переписыванием мемуаров, судя по количеству и объему рукописей, граничившим с графоманской одержимостью.

Начал он работу над записками еще до войны, по свидетельству внучки Светланы. Она же отметила, что из печати книга вышла «неполной, с большими сокращениями», и что рукопись хранилась в ИМЭЛ. Это, конечно, провоцирует читательские ожидания: кажется, что в рукописи найдутся какие-то запрещенные цензурой куски. На самом деле в фондах РГАСПИ имеется не одна, но изрядное количество различных редакций воспоминаний Сергея Яковлевича, как в фонде Сталина, так и в личном фонде самого С.Я. Аллилуева. Просмотрев их, я увидела отнюдь не более полную и честную книгу, из которой партийная цензура выбросила какие-то важные, острые места, а все более многословные повторы одного и того же, с разрастающимися все пространнее славословиями и рассуждениями о Сталине как вернейшем соратнике Ленина и т. п. Несомненно, на создание этих вариантов текста у С.Я. Аллилуева ушли годы. Светлана Иосифовна вспоминала, что он «вообще любил писать», «писал много и увлеченно», впрочем, оценивала это совсем в иной, нежели я, тональности. Приходится признать, что издательская редактура книги Аллилуева сделала ее более пригодной для чтения. Поэтому я предпочитаю пользоваться именно текстом книги. В остальном воспоминания С.Я. Аллилуева, как и любые другие, имеют свои слабости и достоинства, их можно использовать наравне с прочими источниками, подвергая все имеющиеся документы перекрестной взаимной проверке. Ну и, конечно же, не следует ожидать от Аллилуева каких-то не большевистских, не партийных, независимых оценок: все, что он говорит, подчинено его текущему представлению о позиции партии.

Пример воспоминаний С.Я. Аллилуева показывает, что наличие, помимо напечатанной, еще и неизданной версии большевистских мемуаров отнюдь не означает, что в последней найдется некая нелицеприятная правда. Напротив, в ряде случаев именно печатная версия похожа на сколько-нибудь реалистичные воспоминания, а в отвергнутых рукописях мы наблюдаем все более пышный расцвет авторской фантазии. Иногда переписывание мемуаров происходило с целью угодить конъюнктуре момента, иногда имело, как у С.Я. Аллилуева, свои внутренние, не обязательно рациональные причины (ибо он, тесть Сталина, занимавший скромное, но прочное место патриарха пенсионной клики старых большевиков, вряд ли мог рассчитывать на какие-либо материальные выгоды от новой редакции своей книги).

Еще одним автором, чьи мемуары то и дело грозили выйти за пределы здравого смысла, была Вера Лазаревна Швейцер, некогда работавшая в Закавказье большевичка, гражданская жена С. Спандаряна, в 1913 году поехавшая с ним в ссылку. Спандарян жил под Туруханском, в селе Монастырском, где они со Сталиным несколько раз виделись. Позднее В. Швейцер стала одним из активнейших мемуаристов и собирателей партийной истории, которую с готовностью подверстывала под нужды культа личности. Среди ее воспоминаний есть как опубликованные фрагменты, так и ряд рукописей, отложившихся в архиве. Там заметен полет фантазии автора, имеющий, однако, четко выраженную задачу: подтвердить официальную версию сталинской биографии. Но в своем партийном усердии В.Л. Швейцер заходила слишком далеко. То, описывая свой со Спандаряном визит к Сталину в Курейку, отмечала, что стол у него «был завален книгами и большими пачками газет» (получить которые в Курейке было практически невозможно), то в рассказе о вологодской ссылке Сталина утверждала: «Нужно отметить, что помимо побегов, выявленных охранкой и полицией, окончившихся арестами и высылкой, товарищ Сталин неоднократно, будучи в Вологодской ссылке, приезжал нелегально в Питер – совершал “отлучки” из ссылки. Для таких нелегальных приездов у товарища Сталина была целая система разных приемов обхода местной власти. Можно было подкупить любого полицейского чиновника за золотую пятерку. За “чаевые” можно было получить в канцелярии полицмейстера проходное свидетельство с правом задержаться на несколько дней по “семейным делам”. За “чаевые” можно было отделаться от охранника, сопровождавшего в ссылку. На местах ссылки стражники также бывали очень сговорчивы, ежели им кое-что “перепадало” от ссыльных».

Совершенно невероятная история (хотя бы потому, что у Сталина в Вологде было очень мало денег, и мемуаристка не потрудилась пояснить, откуда бы ссыльный взял средства на подкуп чуть не всей губернской полиции), понадобившаяся, чтобы обосновать тезис о том, что Сталин уже в те годы руководил революционным движением в общерусском масштабе и участвовал в принятии решений в столичной партийной организации: «Питерский Комитет под руководством товарища Сталина, который в то время часто наезжал из ссылки, вел непримиримую борьбу с ликвидаторами». Надо сказать, рвение В. Швейцер показалось избыточным сотрудникам ИМЭЛ, у которых были свои представления о допустимых пределах пренебрежения фактами. На первой странице рукописи сохранились пометы карандашом: «Не исправлено, много ошибок. 4.9.45», «Не опубликовано», а на полях у процитированного выше абзаца был поставлен знак вопроса.

Мемуарные тексты В. Швейцер подводят нас еще к одной специфической проблеме воспоминаний о Сталине. Вот она описывает Сталина, бежавшего летом 1909 года из сольвычегодской ссылки: «И вот я впервые увидела Сталина, такого близкого и простого. Лицо его было бледным от бессонной ночи, которую ему пришлось провести, бродя по улицам Питера, скрываясь от шпиков. Но его бледное лицо искрилось необычайной улыбкой бодрости, силой, уверенностью». А вот он же в Петербурге в декабре 1911 года накануне отъезда в ссылку в Вологду: «Когда мы только показались в дверях, Сталин взял нас за руки и с радостью втащил в комнату. Его раскатистый смех наполнил всю комнату, смеялись от души и мы. Большая радость встретить товарища, вырвавшегося из тюрьмы на волю. Стало радостно и весело, весело… Глядя на нас, Сталин сказал: “Оказывается, вы умеете хорошо веселиться”. Сурен живо отозвался: “Мы можем даже и сплясать в честь твоего освобождения”. Я и впрямь подумала, что Сурен на радостях пустится в пляс. Меня это смутило». Для сравнения портрет Иосифа Джугашвили, данный недоброжелательным свидетелем, меньшевиком Г. Уратадзе, сидевшим с ним вместе в кутаисской тюрьме в 1903 году: «Он никогда не смеялся полным открытым ртом, а улыбался только. И размер улыбки зависел от размера эмоции, вызванной в нем тем или иным происшествием, но его улыбка никогда не превращалась в открытый смех полным ртом. Был совершенно невозмутим». Хотя известны фотографии смеющегося Сталина, смех часто присутствует в описаниях сталинского застолья 1930-х годов, но все же изображенный Уратадзе сдержанный, закрытый человек больше похож на будущего советского диктатора, чем брызжущий весельем Коба в изображении Швейцер. Уратадзе, наверное, сгустил краски, к тому же он наблюдал молодого революционера во время первого в его жизни тюремного заключения, где у него не было особых поводов для радости.

Из книги Ближний круг Сталина. Соратники вождя автора Медведев Рой Александрович

Карьера при Сталине Новый Секретариат ЦК был сформирован после XI съезда партии в составе Сталина, Молотова и Куйбышева. Сталин, ставший теперь Генеральным секретарем, оставил Молотова в Секретариате не только потому, что последний проявил по отношению к нему полную и

автора Борев Юрий Борисович

ШАЛЯПИН О СТАЛИНЕ Шаляпин несколько раз встречался со Сталиным на квартире Демьяна Бедного и в Кремле. Великий артист говорил о вожде:? Этот человек не станет шутить. Он столь же легко, как легка его беззвучная кавказская поступь в мягких сапогах, взорвет храм Христа

Из книги Краткий курс сталинизма автора Борев Юрий Борисович

ГИТЛЕР О СТАЛИНЕ Мой бывший студент, немец, окончивший МГУ в конце 50-х годов и позже ставший доктором философии, Хайнц Плавиус, рассказывал мне о дошедшем до него высказывании Гитлера: Сталин жесток, как зверь, и подл, как человек. Когда завоюю Россию? назначу Сталина ее

Из книги Восток - Запад. Звезды политического сыска автора Макаревич Эдуард Федорович

О СТАЛИНЕ НАЧАЛЬНИК МОСКОВСКОГО ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ О СТАЛИНЕ: «активный и очень опасный член Российской социал-демократической рабочей партии... 17 августа 1911г.». НАЧАЛЬНИК ОХРАННОГО ОТДЕЛЕНИЯ ГОРОДА ВОЛОГДЫ ПОЛКОВНИК КОНИССКИЙ О СТАЛИНЕ (ДЖУГАШВИЛИ): «Учитывая тот

автора Лобанов Михаил Петрович

Из книги Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи автора Лобанов Михаил Петрович

автора

ГИТЛЕР О СТАЛИНЕ «Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба Сталина. По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчилля и Рузвельта. Это единственный мировой

Из книги Одиннадцатый удар товарища Сталина автора Шабалов Александр Аркадьевич

МАСОНЫ О СТАЛИНЕ Перед вами интереснейший исторический документ. Письмо посла временного правительства России в США Бахметьева Кусковой. (Оба видные масоны). ЦГАОР, Фонд 5865, опись 1, дело 41, март 1929 г.Печатается в сокращении.«Я лично думаю, что Сталин - искренний коммунист.

Из книги Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи автора Лобанов Михаил Петрович

Ж. Дюкло О Сталине …После моего возвращения на дачу мне сообщили, что тов. Сталин приглашает меня на обед на следующий день. Моя жена не была приглашена, и я отправился один. Сталин ждал меня в парке своей дачи, где я встретил также нескольких членов Политбюро ЦК

Из книги Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи автора Лобанов Михаил Петрович

О Гитлере или о Сталине? Работники всех видов искусств не только заявляли о своей пламенной поддержке, верности вождю в своих бесчисленных выступлениях, но и посвящали ему свое творчество. Это относится, прежде всего, к композитору Д. Шостаковичу, пятикратному лауреату

Из книги Сталин в жизни автора Гусляров Евгений

О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ Прочитав рукопись этой книги, мне ничего не оставалось, как только добавить к ней несколько замечаний иного характера, более общего. Книга, как увидит читатель, касается сугубо частных моментов, личной, в какой-то степени интимной биографии Сталина.

Из книги Памятное. Книга 1. Новые горизонты автора Громыко Андрей Андреевич

О Сталине на конференциях На Крымской, а впоследствии и на Потсдамской конференциях мне довелось работать и находиться вблизи Сталина. Рассказ вкратце о нем, возможно, заслуживает внимания. Рассказ о некоторых чертах его характера, его поведения, некоторых приемах

Из книги Великие пророки современности автора Непомнящий Николай Николаевич

Лева о Сталине… Было бы неправильно, очевидно, не привести в работе двукратное упоминание Левой имени Сталина в дошедших до нас четырех известных ныне тетрадях Дневника. Записи эти довольно неприметны, обыденны, будничны и лишены пророческого содержания. Однако они

Из книги MMIX - Год Быка автора Романов Роман