Наина из руслана и людмилы. Характеристика Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила» А.С. Пушкина

/ / Образ Наины в поэме Пушкина «Руслан и Людмила»

В сказочной поэме А.С. Пушкина в центре повествования лежит борьба добрых и злых сил. И одним из главных отрицательных персонажей является колдунья Наина.

Впервые читатель знакомится с ее образом из рассказа Финна, который помогает Руслану. Он описывает ее как красивую девушку, которая пленила его своей привлекательностью. Однако она с самой молодости была горделивой и высокомерной. Спустя полгода воздыханий признается героине в чувствах, однако Наина отвечает, что не любит пастуха. Тогда Финн решает оставить родину и отправиться в большое путешествие. Спустя несколько лет он возвращается к своей возлюбленной и приносит к ее ногам кровавый меч и богатства. Однако она вновь отказывает герою, говоря ему, что все равно не любит его.

Возможно, что это не гордость, просто она действительно не любила героя. Насильно мил не будешь. Однако автор отрицает эту точку зрения, постоянно называя Наину гордой и надменной. Эта характеристика преследует данный образ.

И вот колдовство Финна делает из прекрасной на первый взгляд девушки злую старуху, которая теперь желает любимому только зла за его предательство.

Самой главной является характеристика героини в словах когда-то любящего ее человека. Финн говорит, что Наина имеет черную душу, что она любит зло во всем его проявлении.

Наина готова отомстить и . Она всяческие мешает ему спасти . Героиня вступает в союз с Черномором, прилетев к нему в виде крылатого змея. Причем мешает Руслану героиня не сама, а через действия других героев. Она умеет манипулировать людьми. Фарлафа она заставляет отступить от борьбы за Людмилу, а затем говорит ему убить Руслана. Рогдаю Наина показала путь, для того чтобы он убил Руслана. Она по-настоящему хочет смерти главного героя, совесть позволяет ей такие поступки.

Наина - воплощение всемирного зла. Она олицетворяет войны и разрушения. Героиня может создать различные междоусобицы, братоубийственные войны. Убийство - основной для Наины способ достичь своих целей.

Героиня может перевоплощаться не только в крылатого змея, но и в кошку. Эти колдовские способности, свойственные героям произведений устного народного творчества, помогают ей в борьбе с Русланом.

Героиня похожа на другое лицо из произведений фольклора: сходство можно отметить с Бабой-Ягой. Автор даёт ей следующее портретное описание:

"Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой".

Такое внешнее описание героини вызывает отвращение у читателя, который уже понимает всю сущность данного образа.

Наина - олицетворение коварства, хитрости и бесчестия.

Но, несмотря на то, что Наина обладает различными волшебными силами, ей не удалось победить Руслана. Хотя А.С. Пушкин и даёт неожиданный ход событиям: Фарлаф под руководством Наины убивает Руслана. Однако Финн воскрешает главного героя. И тогда добро побеждает зло. После спасения Русланом Людмилы образ Наины не появляется в повествовании. Возможно, она так и продолжит устраивать свои козни.

Однако А.С. Пушкин в произведении «Руслан и Людмила» показывает, что добро, олицетворением которого является Руслан, побеждает зло, частью которого является колдунья Наина.

Мамой клянусь - пенсионный возраст не повышу!

КЛЯНЁШЬСЯ?

Наина - Неразделённая Любовь (Руслан и Людмила)

Дядя Володя, ты до того ВЕРЕН Ельцину и его холопам?

Ты много сделал для России..

НО, ты так верен Наине*

Наина

(Отрывок из "Руслана и Людмилы")

Тогда близ нашего селенья,

Как милый цвет уединенья,

Жила Наина.Меж подруг

Она гремела красотою.

Однажды утренней порою

Свои стада на тёмный луг

Я гнал, волынку надувая;

Передо мной шумел поток.

Одна, красавица младая

На берегу плела венок.

Меня влекла моя судьбина...

Ах, витязь, то была Наина!

Я к ней - и пламень роковой

За дерзкий взор мне был наградой,

И я любовь узнал душой

С её небесною отрадой,

С её мучительной тоской.

Умчалась года половина;

Я с трепетом открылся ей,

Сказал: люблю тебя Наина.

Но робкой горести моей

Наина с гордостью внимала,

Лишь прелести свои любя,

И равнодушно отвечала:

"Пастух, я не люблю тебя! "

И всё мне дико, мрачно стало:

Родная куща, тень дубров,

Весёлы игры пастухов -

Ничто тоски не утешало.

В унынье сердце сохло, вяло.

И наконец задумал я

Оставить финские поля;

Морей неверные пучины

С дружиной братской переплыть

И бранной славой заслужить

Вниманье гордое Наины.

Я вызвал смелых рыбаков

Искать опасностей и злата.

Впервые тихий край отцов

Услышал бранный звук булата

И шум немирных челноков.

Я вдаль уплыл, надежды полный,

С толпой бесстрашных земляков;

Мы десять лет снега и волны

Багрили кровию врагов.

Молва неслась: цари чужбины

Страшились дерзости моей;

Их горделивые дружины

Бежали северных мечей.

Мы весело, мы грозно бились,

Делили дани и дары,

И с побеждёнными садились

За дружелюбные пиры.

Но сердце, полное Наиной,

Под шумом битвы и пиров,

Томилось тайною кручиной,

Искало финских берегов.

Пора домой, сказал я, други!

Повесим праздные кольчуги

Под сенью хижины родной.

Сказал - и весла зашумели;

И, страх оставя за собой,

В залив отчизны дорогой

Мы с гордой радостью влетели.

Сбылись давнишние мечты,

Сбылися пылкие желанья!

Минута сладкого свиданья,

И для меня блеснула ты!

К ногам красавицы надменной

Принёс я меч окровавленный,

Кораллы, злато и жемчуг;

Пред нею, страстью упоённый,

Безмолвным роем окружённый

Её завистливых подруг,

Стоял я пленником послушным;

Но дева скрылась от меня,

Примолвя с видом равнодушным:

"Герой, я не люблю тебя!"

К чему рассказывать, мой сын,

Чего пересказать нет силы?

Ах, и теперь один, один,

Душой уснув, в дверях могилы,

Я помню горесть, и порой,

Как о минувшем мысль родится,

По бороде моей седой

Слеза тяжёлая катится.

Но слушай: в родине моей

Между пустынных рыбарей

Наука дивная таится.

Под кровом вечной тишины,

Среди лесов, в глуши далёкой

Живут седые колдуны;

К предметам мудрости высокой

Все мысли их устремлены;

Что было и что будет вновь,

И грозной воле их подвластны

И гроб и самая любовь.

И я, любви искатель жадный,

Решился в грусти безотрадной

Наину чарами привлечь

И в гордом сердце девы хладной

Любовь волшебствами зажечь.

Спешил в объятия свободы,

В уединённый мрак лесов;

И там, в ученье колдунов,

Провёл невидимые годы.

Настал давно желанный миг,

И тайну страшную природы

Я светлой мыслию постиг:

Узнал я силу заклинаньям.

Венец любви, венец желаньям!

Теперь, Наина, ты моя!

Победа наша, думал я.

Но в самом деле победитель

Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,

В восторге пылкого желанья,

Творю поспешно заклинанья,

Зову духов - и в тьме лесной

Стрела промчалась громовая,

Волшебный вихорь поднял вой,

Земля вздрогнула под ногой...

И вдруг сидит передо мной

Старушка дряхлая, седая,

Глазами впалыми сверкая,

С горбом, с трясучей головой,

Печальной ветхости картина.

Ах, витязь, то была Наина!..

Я ужаснулся и молчал,

Глазами страшный призрак мерил,

В сомненье всё ещё не верил

И вдруг заплакал, закричал:

"Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с милой?
Давно ли?.."

- "Ровно сорок лет, -

Был девы роковой ответ, -

Сегодня семьдесят мне било.

Что делать, - мне пищит она, -

Толпою годы пролетели.

Прошла моя, твоя весна -

Мы оба постареть успели.

Но, друг, послушай:

не беда

Неверной младости утрата.

Конечно, я теперь седа,

Немножко, может быть, горбата;

Не то, что в старину была,

Не так жива, не так мила;

Зато (прибавила болтунья)

Открою тайну:

я колдунья!"

И было в самом деле так.

Немой, недвижный перед нею,

Я совершенный был дурак

Со всей премудростью моею.

Но вот ужасно: колдовство

Вполне свершилось по несчастью.

Моё седое божество

Ко мне пылало новой страстью.

Скривив улыбкой страшный рот,

Бормочет мне любви признанье.

Вообрази моё страданье!

Я трепетал, потупя взор;

Она сквозь кашель продолжала

Тяжелый, страстный разговор:

"Так, сердце я теперь узнала;

Я вижу, верный друг, оно

Для нежной страсти рождено;

Проснулись чувства, я сгораю,

Томлюсь желаньями любви...

Приди в объятия мои...

О милый, милый! умираю..."

И между тем она, Руслан,

Мигала томными глазами;

И между тем за мой кафтан

Держалась тощими руками;

И между тем - я обмирал,

От ужаса зажмуря очи ;

И вдруг терпеть не стало мочи;

Я с криком вырвался, бежал.

Она вослед:

"О недостойный!
Ты возмутил мой век спокойный,
Невинной девы ясны дни!
Добился ты любви Наины,
И презираешь - вот мужчины!
Изменой дышат все они!

Увы, сама себя вини;

Он обольстил меня, несчастный!

Я отдалась любови страстной...

Изменник, изверг! о позор!

Но трепещи, девичий вор!"

Так мы расстались.

С этих пор

Живу в моём уединенье

С разочарованной душой;

И в мире старцу утешенье

Природа, мудрость и покой.

Уже зовёт меня могила;

Но чувства прежние свои

Ещё старушка не забыла

И пламя позднее любви

С досады в злобу превратила.

Душою чёрной зло любя,

Колдунья старая, конечно,

Возненавидит и тебя;

Но горе на земле не вечно".

Наина
(Отрывок из "Руслана и Людмилы")

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина.Меж подруг
Она гремела красотою.
Однажды утренней порою
Свои стада на тёмный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, красавица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина...
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней - и пламень роковой
За дерзкий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С её небесною отрадой,
С её мучительной тоской.

Умчалась года половина;
Я с трепетом открылся ей,
Сказал: люблю тебя Наина.
Но робкой горести моей
Наина с гордостью внимала,
Лишь прелести свои любя,
И равнодушно отвечала:
"Пастух, я не люблю тебя!"

И всё мне дико, мрачно стало:
Родная куща, тень дубров,
Весёлы игры пастухов -
Ничто тоски не утешало.
В унынье сердце сохло, вяло.
И наконец задумал я
Оставить финские поля;
Морей неверные пучины
С дружиной братской переплыть
И бранной славой заслужить
Вниманье гордое Наины.
Я вызвал смелых рыбаков
Искать опасностей и злата.
Впервые тихий край отцов
Услышал бранный звук булата
И шум немирных челноков.
Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой бесстрашных земляков;
Мы десять лет снега и волны
Багрили кровию врагов.
Молва неслась: цари чужбины
Страшились дерзости моей;
Их горделивые дружины
Бежали северных мечей.
Мы весело, мы грозно бились,
Делили дани и дары,
И с побеждёнными садились
За дружелюбные пиры.
Но сердце, полное Наиной,
Под шумом битвы и пиров,
Томилось тайною кручиной,
Искало финских берегов.
Пора домой, сказал я, други!
Повесим праздные кольчуги
Под сенью хижины родной.
Сказал - и весла зашумели;
И, страх оставя за собой,
В залив отчизны дорогой
Мы с гордой радостью влетели.

Сбылись давнишние мечты,
Сбылися пылкие желанья!
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!
К ногам красавицы надменной
Принёс я меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоённый,
Безмолвным роем окружённый
Её завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но дева скрылась от меня,
Примолвя с видом равнодушным:
"Герой, я не люблю тебя!"

К чему рассказывать, мой сын,
Чего пересказать нет силы?
Ах, и теперь один, один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню горесть, и порой,
Как о минувшем мысль родится,
По бороде моей седой
Слеза тяжёлая катится.

Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далёкой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб и самая любовь.

И я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Наину чарами привлечь
И в гордом сердце девы хладной
Любовь волшебствами зажечь.
Спешил в объятия свободы,
В уединённый мрак лесов;
И там, в ученье колдунов,
Провёл невидимые годы.
Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг:
Узнал я силу заклинаньям.
Венец любви, венец желаньям!
Теперь, Наина, ты моя!
Победа наша, думал я.
Но в самом деле победитель
Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,
В восторге пылкого желанья,
Творю поспешно заклинанья,
Зову духов - и в тьме лесной
Стрела промчалась громовая,
Волшебный вихорь поднял вой,
Земля вздрогнула под ногой...
И вдруг сидит передо мной
Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Ах, витязь, то была Наина!..
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненье всё ещё не верил
И вдруг заплакал, закричал:
"Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с милой?
Давно ли?.." - "Ровно сорок лет, -
Был девы роковой ответ, -
Сегодня семьдесят мне било.
Что делать, - мне пищит она, -
Толпою годы пролетели.
Прошла моя, твоя весна -
Мы оба постареть успели.
Но, друг, послушай: не беда
Неверной младости утрата.
Конечно, я теперь седа,
Немножко, может быть, горбата;
Не то, что в старину была,
Не так жива, не так мила;
Зато (прибавила болтунья)
Открою тайну: я колдунья!"

И было в самом деле так.
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею.

Но вот ужасно: колдовство
Вполне свершилось по несчастью.
Моё седое божество
Ко мне пылало новой страстью.
Скривив улыбкой страшный рот,
Могильным голосом урод
Бормочет мне любви признанье.
Вообрази моё страданье!
Я трепетал, потупя взор;
Она сквозь кашель продолжала
Тяжелый, страстный разговор:
"Так, сердце я теперь узнала;
Я вижу, верный друг, оно
Для нежной страсти рождено;
Проснулись чувства, я сгораю,
Томлюсь желаньями любви...
Приди в объятия мои...
О милый, милый! умираю..."

И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем - я обмирал,
От ужаса зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Она вослед: "О недостойный!
Ты возмутил мой век спокойный,
Невинной девы ясны дни!
Добился ты любви Наины,
И презираешь - вот мужчины!
Изменой дышат все они!
Увы, сама себя вини;
Он обольстил меня, несчастный!
Я отдалась любови страстной...
Изменник, изверг! о позор!
Но трепещи, девичий вор!"

Так мы расстались. С этих пор
Живу в моём уединенье
С разочарованной душой;
И в мире старцу утешенье
Природа, мудрость и покой.
Уже зовёт меня могила;
Но чувства прежние свои
Ещё старушка не забыла
И пламя позднее любви
С досады в злобу превратила.
Душою чёрной зло любя,
Колдунья старая, конечно,
Возненавидит и тебя;
Но горе на земле не вечно".

Поэма писалась юным поэтом в течение трех лет (1817 - 1820) и позже (1828) была заметно переработана. Именно во 2-м издании вышел в свет знаменитый пролог с ученым котом, который и рассказал эту сказку.

Стиль и характер поэмы

Поразив современников (не все отнеслись к ней с однозначным восторгом, шум критиков не утихал до 1830 года), поэма и сейчас восторгает богатством фантазии и легкого содержания. Картины, встающие перед читателем, ярки и полны живости и блеска. Это и описание свадебного пира у князя Владимира, рисующее обычаи древней Руси, и трагическое убийство спящего Руслана, и смерть живой головы. Великолепен бой киевлян и Руслана в шестой песне. Используя поэтические достижения предшественников (Жуковского, Дмитриева и Батюшкова), автор положил начало слиянию различных стилей языка, создавая новый литературный язык.

В этой статье будут раскрыты образы Финна и Наины и дана характеристика Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила».

Нежная Людмила

Тон сразу задает ее нехитрое имя - милая людям. И чем же она хороша? В пятой песне поэт откровенно перечисляет, чем Людмила ему нравится. «Мила княжна, - говорит поэт и поясняет, что нрав у нее чувствительный, скромный, несмотря на то, что она дочь могущественного князя, верна своему супругу, вопреки всем соблазнам, которыми хотел подкупить ее Черномор, и немножко ветрена. От этого качества она становится еще милее, потому что в ней нет унылой чопорности.

Начнем сначала

Читатель знакомится с младшей дочерью князя Владимира на свадебном пиру. Ее прелесть, «красу, достойную небес» славит Боян. Девушка хороша собой: златые косы, стройный стан, изящные легкие ножки... В сочетании с ее красотой особую привлекательность ей придает стыдливость. Смех и шутки пира и предстоящая брачная ночь волнуют ее и заставляют стесняться. Так начинается выстраиваться характеристика Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила». Когда она попадает в покои с Русланом, у которого тоже «говорящее» имя (корнем является Русь), вдруг гаснет лампада, наступает мрак, и девушка исчезает.

В чертогах Черномора

Людмила очнулась в богатых покоях Шахерезады после глубокого обморока. Волнение и смутный хаос терзали ее душу. Она трепетала и волновалась, бледная и безмолвная. К ней подлетели служанки, причесали и уложили ее златые волосы, облачили в лазоревый сарафан, украсили драгоценными ожерельями. Но девушка равнодушна к богатству, ее невозможно подкупить. Такова характеристика Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила». Вещи ее душу не радуют, как и мрачный горный заснеженный пейзаж за окном.

Она выходит в прекрасный сад, где бьют фонтаны, зеленеет мягкая трава, растут деревья с невиданными плодами. Людмила остается безутешной. Эта роскошь оставляет ее равнодушной. Она так расстроена, что сначала решила утопиться, потом умереть от голода, чтобы не нарушить верность Руслану. Бесстрашная Людмила считала, власть чародея ей не страшна, она сможет умереть. Когда она устала гулять и стала задремывать, то легкий ветерок перенес ее в покои, где услужливые рабыни переодели ее и положили отдыхать.

На ложе она дрожит от страха, и тут со свитой является карлик. Людмила - отважная. Она сорвала колпак с головы злодея, и тот с позором удалился. А утром, любопытная, как всякая девушка, она примерила этот колпак и стала невидимкой. Так дополняется ее образ поэтом. Невидимая в волшебной шапке, она безмерно тоскует и льет слезы по Руслану и отчему дому.

Преданность и верность - это характеристика Людмилы из поэмы «Руслан и Людмила». Когда ее поймали в сети, то девушка погрузилась в глубокий сон, из которого ее смог вывести только спаситель Руслан, получивший от Финна волшебное кольцо. Подводя итоги, назовем основные качества Людмилы: красота, скромность, стыдливость, бесстрашие, любовь к ближним, юное легкомыслие, неподкупность.

Характеристика Финна из поэмы «Руслан и Людмила»

Мудрец и отшельник, он проводит время за чтением древних книг и дает наставления Руслану, когда тот ищет пропавшую невесту.

Он умеет утешить витязя, не приоткрывая завесы тайны будущего. Он был юным пастухом, когда встретил прекрасную девушку, и она отвергла его любовь. Потом он стал воином и сложил к ногам гордой избранницы богатства. «Я не люблю тебя, герой», - такой он получил ответ.

Тогда Финн решил изучить магию и колдовством привлечь властительницу его души. Он научился нужным заклинаниям, и на его зов явилась страшная горбатая старуха-колдунья, которая изнывала от любви. Финн ужаснулся и сам отверг ее и получил злейшего врага. Вот какими чертами наделил автор Финна: верностью и терпением, мудростью и знанием магии, умением исцелять мертвых.

Красавица-злодейка Наина

Ее читатель, гордую и прекрасную, узнает из рассказов Финна. Время уничтожило ее красоту и принесло ей взамен черные мысли и действия.

Она подруга колдуна Черномора. В его замок она влетает в образе крылатого змея с железной чешуей, и они заключают союз против Финна и Руслана. Обернувшись кошкой, она потребовала, чтобы соперник Руслана Фарлаф следовал за ней, и привела его к месту, где спал герой, отдыхая на пути в Киев. Фарлаф, мелкая душонка, убил Руслана во сне. Наина торжествовала: она победила оскорбившего ее Финна. Непомерная гордость, самолюбие, знакомство с черной магией и ее применение во вред хорошим людям - это и есть характеристика Наины из поэмы «Руслан и Людмила».

Соперники одной дорогой
Все вместе едут целый день.
Днепра стал тёмен брег отлогий;
С востока льется ночи тень;
Туманы над Днепром глубоким;
Пора коням их отдохнуть.
Вот под горой путём широким
Широкий пересёкся путь.
"Разъедемся, пора! - сказали, -
Безвестной вверимся судьбе".
И каждый конь, не чуя стали,
По воле путь избрал себе.

Что делаешь, Руслан несчастный,
Один в пустынной тишине?
Людмилу, свадьбы день ужасный,
Всё, мнится, видел ты во сне.
На брови медный шлем надвинув,
Из мощных рук узду покинув,
Ты шагом едешь меж полей,
И медленно в душе твоей
Надежда гибнет, гаснет вера.

Но вдруг пред витязем пещера;
В пещере свет. Он прямо к ней
Идёт под дремлющие своды,
Ровесники самой природы.
Вошёл с уныньем: что же зрит?
В пещере старец; ясный вид,
Спокойный взор, брада седая;
Лампада перед ним горит;
За древней книгой он сидит,
Её внимательно читая.
"Добро пожаловать, мой сын! -
Сказал с улыбкой он Руслану. -
Уж двадцать лет я здесь один
Во мраке старой жизни вяну;
Но наконец дождался дня,
Давно предвиденного мною.
Мы вместе сведены судьбою;
Садись и выслушай меня.
Руслан, лишился ты Людмилы;
Твой твёрдый дух теряет силы;
Но зла промчится быстрый миг:
На время рок тебя постиг.
С надеждой, верою весёлой
Иди на всё, не унывай;
Вперед! мечом и грудью смелой
Свой путь на полночь пробивай.

Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
Ещё ничей в его обитель
Не проникал доныне взор;
Но ты, злых козней истребитель,
В неё ты вступишь, и злодей
Погибнет от руки твоей.
Тебе сказать не должен боле:
Судьба твоих грядущих дней,
Мой сын, в твоей отныне воле".

Наш витязь старцу пал к ногам
И в радости лобзает руку.
Светлеет мир его очам,
И сердце позабыло муку.
Вновь ожил он; и вдруг опять
На вспыхнувшем лице кручина…
"Ясна тоски твоей причина;
Но грусть не трудно разогнать, -
Сказал старик, - тебе ужасна
Любовь седого колдуна;
Спокойся, знай: она напрасна
И юной деве не страшна.
Он звезды сводит с небосклона,
Он свистнет - задрожит луна;
Но против времени закона
Его наука не сильна.
Ревнивый, трепетный хранитель
Замков безжалостных дверей,
Он только немощный мучитель
Прелестной пленницы своей.
Вокруг неё он молча бродит,
Клянёт жестокий жребий свой…
Но, добрый витязь, день проходит,
А нужен для тебя покой".

Руслан на мягкий мох ложится
Пред умирающим огнём;
Он ищет позабыться сном,
Вздыхает, медленно вертится…
Напрасно! Витязь наконец:
"Не спится что-то, мой отец!
Что делать: болен я душою,
И сон не в сон, как тошно жить.
Позволь мне сердце освежить
Твоей беседою святою.
Прости мне дерзостный вопрос.
Откройся: кто ты, благодатный,
Судьбы наперсник непонятный?
В пустыню кто тебя занёс?"

Вздохнув с улыбкою печальной,
Старик в ответ: "Любезный сын,
Уж я забыл отчизны дальной
Угрюмый край. Природный финн,
В долинах, нам одним известных,
Гоняя стадо сёл окрестных,
В беспечной юности я знал
Одни дремучие дубравы,
Ручьи, пещеры наших скал
Да дикой бедности забавы.
Но жить в отрадной тишине
Дано не долго было мне.

Тогда близ нашего селенья,
Как милый цвет уединенья,
Жила Наина. Меж подруг
Она гремела красотою.
Однажды утренней порою
Свои стада на тёмный луг
Я гнал, волынку надувая;
Передо мной шумел поток.
Одна, красавица младая
На берегу плела венок.
Меня влекла моя судьбина…
Ах, витязь, то была Наина!
Я к ней - и пламень роковой
За дерзкий взор мне был наградой,
И я любовь узнал душой
С её небесною отрадой,
С её мучительной тоской.

Умчалась года половина;
Я с трепетом открылся ей,
Сказал: люблю тебя, Наина.
Но робкой горести моей
Наина с гордостью внимала,
Лишь прелести свои любя,
И равнодушно отвечала:
"Пастух, я не люблю тебя!"

И всё мне дико, мрачно стало:
Родная куща, тень дубров,
Веселы игры пастухов -
Ничто тоски не утешало.
В уныньи сердце сохло, вяло.
И наконец задумал я
Оставить финские поля;
Морей неверные пучины
С дружиной братской переплыть
И бранной славой заслужить
Вниманье гордое Наины.
Я вызвал смелых рыбаков
Искать опасностей и злата.
Впервые тихий край отцов
Услышал бранный звук булата
И шум немирных челноков.
Я вдаль уплыл, надежды полный,
С толпой бесстрашных земляков;
Мы десять лет снега и волны
Багрили кровию врагов.
Молва неслась: цари чужбины
Страшились дерзости моей;
Их горделивые дружины
Бежали северных мечей.
Мы весело, мы грозно бились,
Делили дани и дары,
И с побежденными садились
За дружелюбные пиры.
Но сердце, полное Наиной,
Под шумом битвы и пиров,
Томилось тайною кручиной,
Искало финских берегов.
Пора домой, сказал я, други!
Повесим праздные кольчуги
Под сенью хижины родной.
Сказал - и вёсла зашумели;
И, страх оставя за собой,
В залив отчизны дорогой
Мы с гордой радостью влетели.

Сбылись давнишние мечты,
Сбылися пылкие желанья!
Минута сладкого свиданья,
И для меня блеснула ты!
К ногам красавицы надменной
Принёс я меч окровавленный,
Кораллы, злато и жемчуг;
Пред нею, страстью упоённый,
Безмолвным роем окружённый
Её завистливых подруг,
Стоял я пленником послушным;
Но дева скрылась от меня,
Примолвя с видом равнодушным:
"Герой, я не люблю тебя!"

К чему рассказывать, мой сын,
Чего пересказать нет силы?
Ах, и теперь один, один,
Душой уснув, в дверях могилы,
Я помню горесть, и порой,
Как о минувшем мысль родится,
По бороде моей седой
Слеза тяжёлая катится.

Но слушай: в родине моей
Между пустынных рыбарей
Наука дивная таится.
Под кровом вечной тишины,
Среди лесов, в глуши далёкой
Живут седые колдуны;
К предметам мудрости высокой
Все мысли их устремлены;
Всё слышит голос их ужасный,
Что было и что будет вновь,
И грозной воле их подвластны
И гроб и самая любовь.

И я, любви искатель жадный,
Решился в грусти безотрадной
Наину чарами привлечь
И в гордом сердце девы хладной
Любовь волшебствами зажечь.
Спешил в объятия свободы,
В уединённый мрак лесов;
И там, в ученье колдунов,
Провёл невидимые годы.
Настал давно желанный миг,
И тайну страшную природы
Я светлой мыслию постиг:
Узнал я силу заклинаньям.
Венец любви, венец желаньям!
Теперь, Наина, ты моя!
Победа наша, думал я.
Но в самом деле победитель
Был рок, упорный мой гонитель.

В мечтах надежды молодой,
В восторге пылкого желанья,
Творю поспешно заклинанья,
Зову духов - и в тьме лесной
Стрела промчалась громовая,
Волшебный вихорь поднял вой,
Земля вздрогнула под ногой…
И вдруг сидит передо мной
Старушка дряхлая, седая,
Глазами впалыми сверкая,
С горбом, с трясучей головой,
Печальной ветхости картина.
Ах, витязь, то была Наина!..
Я ужаснулся и молчал,
Глазами страшный призрак мерил,
В сомненье всё ещё не верил
И вдруг заплакал, закричал:
"Возможно ль! ах, Наина, ты ли!
Наина, где твоя краса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так страшно изменили?
Скажи, давно ль, оставя свет,
Расстался я с душой и с милой?
Давно ли?.." "Ровно сорок лет, -
Был девы роковой ответ, -
Сегодня семьдесят мне было.
Что делать, - мне пищит она, -
Толпою годы пролетели.
Прошла моя, твоя весна -
Мы оба постареть успели.
Но, друг, послушай: не беда
Неверной младости утрата.
Конечно, я теперь седа,
Немножко, может быть, горбата;
Не то, что в старину была,
Не так жива, не так мила;
Зато (прибавила болтунья)
Открою тайну: я колдунья!"

И было в самом деле так.
Немой, недвижный перед нею,
Я совершенный был дурак
Со всей премудростью моею.

Но вот ужасно: колдовство
Вполне свершилось по несчастью.
Моё седое божество
Ко мне пылало новой страстью.
Скривив улыбкой страшный рот,
Могильным голосом урод
Бормочет мне любви признанье.
Вообрази моё страданье!
Я трепетал, потупя взор;
Она сквозь кашель продолжала
Тяжёлый, страстный разговор:
"Так, сердце я теперь узнала;
Я вижу, верный друг, оно
Для нежной страсти рождено;
Проснулись чувства, я сгораю,
Томлюсь желаньями любви…
Приди в объятия мои…
О милый, милый! умираю…"

И между тем она, Руслан,
Мигала томными глазами;
И между тем за мой кафтан
Держалась тощими руками;
И между тем - я обмирал,
От ужаса зажмуря очи;
И вдруг терпеть не стало мочи;
Я с криком вырвался, бежал.
Она вослед: "О, недостойный!
Ты возмутил мой век спокойный,
Невинной девы ясны дни!
Добился ты любви Наины,
И презираешь - вот мужчины!
Изменой дышат все они!
Увы, сама себя вини;
Он обольстил меня, несчастный!
Я отдалась любови страстной…
Изменник, изверг! о позор!
Но трепещи, девичий вор!"